«ЧТО ТИ ЕСТЬ ИМЯ, СЕСТРО? – МАР… МАРИЯ, ИБО В ЧЕСТЬ БОЖИЯ МАТЕРИ» К 175-летию пострига игумении Марии (Тучковой)

Источник: Православие. RU

Игумения Мария (Тучкова)

В предпоследний день мая 1962 года на Бородинское поле из Москвы прибыл некто Ф.Н. Кардо-Сысоев, назначенный приказом Министерства РСФСР руководителем общественной комиссии содействия Бородинскому военно-историческому музею. Близилась 150-летняя годовщина битвы, и чиновнику в преддверии юбилея следовало проверить состояние музейной экспозиции и памятников. В поле зрения проверяющего попали не только монументы, воздвигнутые к празднованию 100-летия сражения, но и постройка на территории бывшего Спасо-Бородинского женского монастыря, относящаяся к 1820 году и являющаяся по сути первым памятником павшим воинам. Речь идет о церкви Спаса Нерукотворного, сооруженной на Багратионовых флешах вдовой погибшего здесь генерала – Маргаритой Михайловной Тучковой. В церкви, кроме символической могилы героя битвы Александра Алексеевича Тучкова, находился склеп, в котором была похоронена сама вдова и ее сын Николай.

По признанию Кардо-Сысоева, между прочим – атеиста до мозга костей, то, что он увидел в церкви, произвело на него ошеломляющее действие: «От всего убранства остались только куски разломанного латунного позолоченного иконостаса. Горизонтальная дверка, закрывающая отверстие в полу, ведущее в склеп, отсутствовала. Ступени лестницы были покрыты человеческими нечистотами, распространявшими зловоние… Придя в себя, я при помощи лопаты и ведра удалил нечистоты и попытался спуститься в склеп. Но это мне не удалось, так как лестница была плотно забита обломками гипсовых архитектурных деталей». Налицо было «оскорбительное поругание могилы семьи бородинского героя».

Могила игумении Марии (Тучковой) с сыном в построенной ею церкви в Спасо-Бородинском монастыре. Бородино. 1911 г. Фото: С.М. Прокудин-Горский. Реставратор: О. Поляков

В течение 2,5 месяцев проводились работы по очистке и восстановлению склепа, приведению в порядок двух захоронений. Обратимся к сухому языку заключительного акта от 14 августа 1962 года: «Были изготовлены новые гробы, в которые укладывались костные останки по мере их выделения из мусора. После тщательной очистки склепа от пыли новые гробы с останками Тучковых были помещены в отделение склепа, в котором они находились ранее. Сохранившиеся части одежды и мелкие предметы, найденные при останках и в мусоре, были доставлены в отдел фондов музея для отбора предметов реликвийного характера, подлежащих навечному хранению».

Собственно, предметов «реликвийного характера» оказалось всего пять. Поставленные на государственный учет и внесенные в реестр Музейного фонда Российской Федерации, они бережно хранятся в Бородинском музее и более того – с 1994 года выставлены в экспозиции «Дом-музей игумении Марии».

Крест постригальный. Дерево, лак, резьба. Россия, середина XIX в. Принадлежал игумении Марии (Тучковой)

Мы будем сегодня говорить лишь об одном из этих предметов – постригальном кресте, а вернее о событии, свидетелем и участником которого он был. А именно – о монашеском постриге, который ровно 175 лет назад приняла бородинская вдова М.М. Тучкова.

Пострижение в монашество не является церковным Таинством, его принято считать обрядом, во время которого человек полностью отрекается от мирской жизни, получает новое имя и дает четыре аскетических обета: послушания (или отказа от своей личной воли и послушания духовнику), безбрачия (илицеломудрия), нестяжания (или отказа от владения личной собственностью) инепрестанной молитвы. Постригаемого торжественно облачают в монашеские доспехи:хитон, параман, пояс, рясу, мантию, клобук,сандалии; вручают четки и, наконец, в его правую руку влагается крест в напоминание о подвиге крестоношения, а также горящая свеча в напоминание о том, что монах призван быть светом мира. Крест и свечу монах хранит до смерти, с ними его и погребают.

“Некогда во время счастия: «Твоя судьба будет кончена в Бородине», – раздалось в душе и томило ее до события ужасного”

27 июня 1840 года резной, грушевого дерева крест с Распятием был вручен женщине, которой за год до Бородинского сражения Невидимая Рука Господня в тонком сне начертала Свою волю. Как сама М.М. Тучкова сообщала много лет спустя в письмемитрополиту Московскому и Коломенскому Филарету, «некогда во время счастия: “Ton sort finira à Borodino” (“Твоя судьба будет кончена в Бородине”), – раздалось в душе и томило ее до события ужасного». Не понимая значения услышанного, силясь запомнить незнакомое слово, она лишь успела испугаться за мужа: «Где Бородино? Тебя убьют в Бородине!» Могла ли знать счастливая жена и мать, что уже тогда она была предызбрана Господом для совершения тяжелейшей миссии – сохранения молитвенной памяти не о муже только, а обо всех православных воинах, которым суждено было пасть в еще только предстоящей Бородинской битве!

Поздней осенью 1812 года безутешная вдова бродила среди погребальных костров на поле недавней битвы, представлявшем собой «кладбище без гробов». Она искала тело погибшего мужа; сопровождавший ее монах Лужецкого монастыря творил заупокойные молитвы.

М. М. Тучкова на Бородинском поле. Панихида по генералу А. А. Тучкову. Художник Семён Кожин

Через восемь лет здесь была построена церковь во имя Всемилостивейшего Спаса, и еще через шесть лет в этой церкви в приготовленный для себя самой склеп Тучкова опустила гроб с телом умершего 15-летнего сына Николая. День его погребения – 22 октября 1820 года – стал днем, когда она приняла решение поселиться у храма с дорогими ее сердцу могилами. Именно так указано в поданном в Святейший Синод ее формулярном списке за 1840 год: «По устроению ею на Бородинском поле с разрешения начальства храма во имя Всемилостивейшего Спаса жительствовала при оном с 1826 Октября 22».

Со временем Маргарита Михайловна стала центром и душой небольшой женской пустыни, образовавшейся вокруг Спасовой церкви. «Не знаю сама, как составилась около меня община: добрые люди стали приходить и селиться, а я не имела духа им отказывать; сестры занялись молитвою и рукодельем для своего пропитания, и я разделяла с ними то, что имела от щедрот монарших, и то, что приобрела от продажи моего малого имения», – рассказывала она одному из многочисленных посетителей поля битвы.

Тихое и размеренное течение жизни насельниц Бородинской пустыни нарушалось раз в год – в памятный день 26 августа, когда в обители собиралось особенно много богомольцев. По приглашению Тучковой духовенство Можайска и окрестных сел съезжалось в Бородино для совершения крестного хода, который с каждым годом приобретал всё больший размах и наконец вошел в традицию.

Спасо-Бородинский монастырь. Вид от деревни Семеновское. Бородино. 1911 г. Фото: С.М. Прокудин-Горский. Реставратор: О. Поляков

Молитва о вождях и воинах, “на поле брани живот свой положивших”, творилась ежедневно

Молитва о вождях и воинах, «на поле брани живот свой положивших», творилась ежедневно. Именно это молитву, надо полагать, имел в виду император Николай I, когда 26 августа 1839 года при совершении чина освящения Бородинского памятника представлял бородинскую настоятельницу своей свите: «Вот почтенная вдова храброго генерала Тучкова, которая воздвигла памятник неподражаемый!»

Без малого через год после Бородинских торжеств совершилось пострижение Тучковой в мантию. Местом для большого пострига был избран Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры. «Приближается время моего пострижения, место избрано в Лавре, для избежания многолюдства», – писала она в свой монастырь.

Общий вид первой церкви в Спасо-Бородинском монастыре. Бородино. 1911 г. Фото: С.М. Прокудин-Горский. Реставратор: О. Поляков

“Владыка взял меня за руку и привел к святому преподобному Сергию, которому нежным словом препоручил меня”

Мы имеем возможность узнать от самой Тучковой о происходившем 175 лет назад. Вот как описывала она обряд пострижения: «Всё совершилось! Владыка отец мой снял власы с главы моей, пострижение было 28 июня во время всенощной на день святых апостол. Собор был освещен, как следует в день праздничный. Митрополит сам служил. Три раза я была распростерта на земли крестообразно, во все время лежа до окончания “Объятия Отча”, повторяемого при каждом долулегании. Владыка был тронут до слез, которые останавливали его речи. В соборе у раки святаго угодника при множестве поклонников и прочих я не могу описать моего душевного состояния, особенно когда после окончания владыка взял меня за руку и привел к святому преподоб[ному] Сергию, которому нежным словом препоручил меня!!!

После целования святых мощей я пала в ноги отцу-владыке – и осталась на всю ночь в соборе в одной свитке и на босу ногу, как была.

На другой день меня посвятили в игумении, и посвящали, как диакона. “Повели, повели” и “Акциос, акциос!” – Подавала блюдо для омовения и полотенце на плеча обыкновенно, посох дали, и все тут: “Паси овцы Моя!” О, Боже! Мне ли пасти! Сестры монастыря, сестры старшия, я у ног ваших, обымите меня, сестры младшия, любите любящую вас всех!»

Портрет игумении Марии (Тучковой) с автографом. Гравюра на стали с неизвестного оригинала

Святитель Филарет, слышавший, как и многие его современники, глас Божий в схожих со священной историей происшествиях памятного 1812 года, угадывал его и в переплетениях нелегкой судьбы бородинской отшельницы. Понимая предызбранность Тучковой, он выделял ее среди других. Пострижение было приурочено к празднованию памяти первоверховных апостолов Петра и Павла. Будущую игумению Бородинского поля владыка «поручил» не простому старцу-наставнику, а преподобному Сергию, игумену земли Русской. Возведение матушки в сан игумении состоялось по древнему чину диаконис, который святитель Филарет намеревался возродить в Русской Церкви, и она была первой рукоположенной таким образом. И, наконец, он нарек ее Марией. Если бы не маленькое письмо, сохранившееся в музейном фонде, мы никогда бы не узнали, Кто стал Небесным Покровителем новопостриженной. Для нее самой выбор Покровительницы, сделанный владыкой, стал неожиданным. Подписываясь первый раз в письме к сестрам своей обители новым именем, матушка запнулась, написав «Мар…» Потом, собравшись духом, закончила: «Мария – ибо в честь Божия Матере».

Но, как и положено доброму монаху, осознавая себя недостойной и сокрушаясь о своих грехах, перечисление которых можно найти в ее переписке с духовными отцами, настоятельница Спасо-Бородинского монастыря зачастую подписывалась: «Мария грешная».

Святитель Игнатий (Брянчанинов), посетивший по приглашению игумении Марии ее обитель в 1847 году, в «Воспоминаниях о Спасо-Бородинском монастыре» нашел для его основательницы и первоначальницы проникновенные слова: «Маргарита прежде всех пришла на кладбище войска русского, чтоб плакать над могилой храброго супруга; принесла туда и прах сына… Она дала себе обет печали пожизненной, надела на себя черные одежды с тем, чтоб не снимать их никогда… Бог близок к скорбящим, близок к ним свет Его, близко утешение Его. Маргариту озарило небесное просвещение: она произносит обет иночества, облекается в таинственный образ, принимает новое имя – и уже Мария плачет у Гроба Иисусова… По праву, Мария, ты держишь в руках твоих жезл настоятельства на поле Бородинском. Ты приобрела это поле мечом твоим – слезами. Возьми ими и Небо!»

Панихида у могилы игумении Марии (Тучковой)

11 июля 2015 года в Спасо-Бородинском монастыре у могилы игумении Марии в церкви Спаса Нерукотворного была отслужена панихида. Богослужение возглавил настоятель Можайского Лужецкого Ферапонтова монастыря игумен Авель.

Сотрудники Бородинского музея предоставили возможность сестрам монастыря и всем присутствующим приложиться к постригальному кресту игумении Марии, который хранится в ее мемориальном доме.