Какую победу надо одержать Великим постом?

Источник: журнал «Покров»

Протоиерей Олег Стеняев, миссионер, Москва

Нашей главной победой должно стать Воскресение. Но здесь на земле спасение доступно только для души. Душа здесь спасается от духовной смерти – это то, что в православии называется первым Воскресением. Обратимся к Евангелию. Что там говорится про пост?

«Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры; ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцем твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:16–18).

Значит, первая победа в деле пощения – преодолеть лицемерие, поститься перед Богом.

А тогда и уныния не будет. Нельзя во время поста быть мрачным и неприветливым. В старину православные служили во время поста не в мрачных ризах, а в светлых, это южнорусское, малоросское духовенство натащило к нам всякие латинские мрачные обычаи и угрюмые театрализованные обряды. Господь не хочет, чтобы во время поста мы погружались в фанатический мрак.

Пост – это весна души! – как учили древние. Время покаяния, оно же и время радости. Радости о спасающем нас Господе. Но теперь, на все дни поста, эта радость будет тихой и благостной, по-русски задумчивой и спокойной. То, что пост может быть радостным событием, об этом знали даже древние ветхозаветные пророки. Так, Господь Бог учил через пророка Захарию:

«Так говорит Господь Саваоф: пост… соделается для дома Иудина радостью и веселым торжеством; только любите истину и мир» (Зах. 8:19).

Воздержание в пище – это только одно из условий поста. Основная же цель поста – покаяние. Мы знаем, что если постящийся не будет иметь мира в душе, то пост не принесет ему никакой пользы. А именно во время поста некоторые христиане становятся агрессивными и крайне раздраженными. Они превращают свое пощение в повод для разбирательств на кухне. Писание категорично говорит:

«Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест: потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он, или падает; и будет восставлен, ибо силен Бог восставить его. Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума. Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога. И кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога» (Рим. 14:3–6).

Святитель Василий Великий учил:

«Воздержание от пищи само по себе недостаточно к тому, чтобы сделать пост похвальным, а надобно, чтобы и в прочем соответствовало поведение, то есть и речи, и обращения, и сближения должно иметь с теми, от кого можно получить пользу, так, чтобы воздержание от пищи было дополнением к подвижничеству».

То есть воздержание от пищи – только дополнение, а главное в посте суд и милость: суд над собою – покаяние – и милость по отношению ко всем другим – прощение. От того Великий пост и начинается с Прощеного воскресенья. А пройдя Четыредесятницу, мы призваны стяжать главную победу – воскресение души с Господом нашим Воскресшим Иисусом Христом.

Профессор Александр Ильин, Тольятти

Вопрос о смысле духовной победы над грехом – особенно во дни печальные Великого поста – становится для православного христианина (как, например, для А.С. Пушкина, вдохновенно пересказавшего поэтическим языком в последний год земной жизни великопостную молитву преподобного Ефрема Сирина) настоящим испытанием на верность христианской присяге, даваемой при Крещении. Равнодушие к своему духовному призванию, как главному источнику победы, – типичная черта массовой культуры, от тлетворного влияния которой в современном мире никто не защищен. Тем более что свято место пусто не бывает. И духовное призвание, дарованное по милости Божией и определяющее всю жизнь человека, включая и его профессиональное служение, фарисейски объявляется анахронизмом и подменяется неким универсальным «профессионализмом», где каждый волен выбирать собственный способ самоутверждения, свою игру с соответствующими ритуалами, имитирующими сакральность условного действия. Вообще, разделение и противопоставление профессии и призвания – явление характерное именно для секуляризованной культуры.

Такая изоляция по сути является разновидностью фарисейства, которое в конечном итоге приводит к тотальному дилетантизму, негласно, но вполне самоуверенно провозглашаемому ныне едва ли не идеальным образовательным стандартом. Неслучайно даже появилась мода на дилетантство, издается «исторический» журнал с одноименным названием. Одним из самых известных представителей духовного дилетантизма является евангельский фарисей, играющий в профессионального «праведника». Современный внерелигиозный фарисей, кажется, мало похож на своего исторического предшественника и предпочитает другие высокие звания. Пожалуй, самым престижным из них является топ-менеджер. Но суть дела от этого не меняется, и смысл модного титула лучше всего передается простым русским словом «бездельник». Не зря А.С. Пушкин именно этим словом определил самозваного государя, разыгравшего бунт, «бессмысленный и беспощадный». Борьба с духом праздности, как напоминает великопостная молитва, – первая ступень на пути к победе над собой.

Казалось бы, все просто и ясно. Церковь Великим постом призывает к покаянию. Накануне святой Четыредесятницы, с Недели о мытаре и фарисее, на богослужении раздается призыв из постной Триоди: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче». И каждая следующая неделя – это этап на пути к победе над греховными поползновениями, в том числе и фарисейскими соблазнами – неизбежными издержками профессиональных увлечений. Ведь никто не свободен, например, от соблазна незаметно подменить покаяние религиозной «компетентностью» и мастерским говорением на благочестивые темы.

Профессиональные православные (есть теперь и такое словоупотребление!) способны ли к покаянию? Фарисею в Евангелии противопоставлен вспомнивший о своем истинном призвании мытарь, простая молитва которого стала прообразом победы над постыдными привычками презренного ремесла. Понятно, что душегубительным может стать и ремесло самое почтенное, если только оно безумно изолируется от победы, которой посвящено пасхальное слово святителя Иоанна Златоуста и к которой призываются «богатии и убозии… воздержницы и ленивии»: «Где твое, смерти, жало; где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и жизнь жительствует».

(106)