Добрый монах

Духовный отец митрополита Волгоградского и Камышинского Феодора архиепископ Михей (Хархаров) почил 22 октября  2005 года. Фотография, которую вы видите в публикации, сделана на девятый день после кончины Владыки. На ней изображены иеромонах Феодор (Казанов), ныне митрополит Волгоградский и Камышинский. Рядом с ним монахиня Феврония, почила в схиме как Агафангела. С другой стороны могилы игумен Борис (Баранов), ныне епископ Некрасовский, викарий Ярославской  епархии. Далее протоиерей Игорь Клоков, трагически погиб несколько лет назад,  монахиня Елизавета (Николаева) и прихожанки Феодоровского собора в Ярославле.

       Когда в 1969 году над головой настоятеля Жировицкого монастыря архимандрита Михея сгустились

Владыка Гурий с духовными чадами будущй митрополит Иоанн (Вендланд), будущий архиепископ Михей (Хархаров), будущий протоиерей Игорь Мальцев

тучи, и на него ополчились не только чужие, в лице безбожной советской власти, но и свои, патриарх Алексий первый Симанский встал на его защиту. Отстоять отца Михея ему не удалось, из Жировиц его изгнали, но характеристика, данная первосветителем гонимому архимандриту, прочно прикрепилась к нему: добрый монах!
А какая разница между худым монахом и добрым? Об этом святой Ефрем еще в какие времена сказал в наказательном слове. Бог на скорби доброго монаха позвал, на наготу, на жажду, на бдение, на любовь, на смирение:

      «Стяжавший терпение монах во всякой добродетели преуспевает; радуется в скорбях и в бедах великодушен; в напасти веселится, на послушание готов, любви исполнен, в досаждении славит, будучи укоряем, смиряется, в безмолвии мужествен, в пениях без лености, в пост вынослив, к молитве прилежен и терпелив, в службах весел, в бедах непоколебим, в ответах рассудителен, в жизни трудолюбив, к братии добр, в разговорах приятен, в бдениях сосредоточен, странников успокаивает, немощных поддерживает, приветствует всех первым, и в рассуждении осторожен. Таков стяжавший терпение!»

        Мы, православные, все ищем чудеса. А не чудо ли это, что девятилетний мальчик захотел стать монахом? И когда? Когда не только Русская православная церковь, но и государство Российское летело в пропасть, увлекая за собой всех попавшихся на пути. И в это время в головах юного  отрока поселяется мечта посвятить себя Богу.

С детства Владыка Михей очень полюбил церковные службы. С восторгом вспоминал он, как совершались они в Исаакиевском, Казанском соборах, в Александро-Невской Лавре. Вспоминал и о том, как вместе с другом, таким же как и он малолеткой пришел однажды ранним утром к воротам Афонского подворья в Ленинграде. Цель была одна: поехать на Афон и стать монахом.
Открывший им привратник не мало удивился. И сказал, что надо им подрасти. Побег не удался. А желание Саши принять монашество исполнилось только в 1947 году, но до этого было еще жить да жить.

Блажен, кто возненавидит плотскую жизнь и с Богом одним беседует! Блажен, кто на земле живет как ангел и, подобно Серафиму, имеет чистый помысел всегда. Блажен, кто помышляет о дне судном и омывает грехи свои слезами покаянными! Блажен, кто, ради угождения Господу, становится свободным от суетных мирских вещей! Блажен, кто преуспевает в воздержании и делании иноческом! Блажен, кто устам положил хранение! Блажен, кто возненавидит грех и возлюбит добродетель! Блажен, кто Бога больше всего возлюбит! Блажен, кто слезами победить в себе страсти!

       Вот  с такими наставлениями от старцев вступал Саша Хархаров в монашескую жизнь.

Какие же они были единомысленные в своей духовной семье. Монахом с детства мечтал стать и митрополит Гурий.
— В школе меня мальчишки называли «монахом», — вспоминал он. — Однажды к нам в класс пришел новый преподаватель, очень солидный, почтенный человек. Он стал знакомиться с нами. Когда дошла очередь до меня (а я был старостой класса), мальчишки закричали: «он монах, он первый ученик». Учитель выслушал всё это и сказал: «что он первый ученик, — это делает ему большую честь и является его большой заслугой. А монахом быть также очень хорошо».
А я всегда краснел. И тогда, помню, покраснел от слов учителя. Мальчишки были посрамлены и с тех пор больше меня так не звали».

Иеромонах михей с Владыкой Гурием во время поездки по Днепропетровской епархии. Вторая половина 50-х годов 20 века

На монашество Вячеслава Егорова благословили будущие святые. Оптинские старцы Анатолий и Нектарий, народный батюшка Георгий Коссов. Владыка Гурий рассказывал своим духовным детям, как молодым человеком приехал он в Оптину за благословением. Занял очередь в прихожей кельи отца Анатолия (Потапова) и сел возле дверей. Перед ним были купец-промышленник, женщина из простых с девочкой, какой-то военный. За очередью наблюдал келейник старца отец Варнава (с деревянной ногой).
Оглядев собравшихся, он подошел к Вячеславу, потрепал его по плечу, спросил, откуда он. Узнав, что студент Духовной Академии,  спросил его имя.
— Вячеслав Егоров из Петербурга. Прибыл для решения вопроса о монашестве.

Когда отец Анатолий вышел в приемную, – все встали. Он начал благословлять каждого, и все становились перед ним на колени. Вячеслав знал, что для благословения этого не полагается. И подумал, что он точно не встанет. Но когда очередь до него дошла и сам не заметил, что уже стоит перед старцем на коленях, склонив голову.

Самоуверенный купец пробыл в келье старца не больше трех минут, вышел весь в слезах, и долго стоял на

Владыка Михей со своими самыми близкими помощниками, иеромонахом Феодором и монахиней Февронией. По грибы

коленях перед иконой.  Вячеслав  переживал, как же успеет все рассказать старцу. Всю свою жизнь, все свои помыслы. Отец Варнава вызвал его без очереди. А когда он начал разговор с отцом Анатолием, оказалось, что тот все про него знает. Будущему монаху он дал ответы на все не произнесенные им вопросы.
Митрополит Иоанн в отличие от своего духовного отца Гурия и духовного брата Михея монахом стать не мечтал. Его чистая душа потянулась к Богу, но сердце было заполнено любимым делом — геологией.  Когда же в лице отца Гурия он обрел духовного отца, то поступил в полное его послушание. Дело было в Ташкенте.
— Продолжалось лето 1934 года, — писал он в своих мемуарах. — Начало занятий в институтах задерживалось: студентов послали на сбор хлопка. У меня появилось много свободного времени. Неожиданно отец Гурий сказал мне: “На днях я постригу тебя в монахи”. Второго сентября (по старому стилю – 20 августа, в день памяти святого пророка Самуила) я принял от отца Гурия монашеский постриг (в мантию).
Новое имя выбрал для меня отец Гурий – Иоанн, в честь Святителя Иоанна Златоустого.

А Сашу Хархарова Гурий постриг в мантию, когда уже был в сане епископа. 1 января 1947 года тоже в Ташкенте. Дал он ему имя Михей в честь преподобного  Михея, ученика Сергия Радонежского.

— Дорогой брат Михей! — сказал Владыка Гурий при постриге. — Храни чистоту сердца. Мир будет отнимать ее, но храни ее, ибо  самое дорогое это связь с Богом. Поэтому береги эту чистоту сердца, и ты будешь счастлив и здесь, и в будущей жизни.
В монашестве отец  Гурий искал, прежде всего, молитвенного общения с Богом через Иисусову молитву и правильное, уставное совершение богослужения. Он не был противником некоторого сокращения службы, соотнося их к силами и занятостью богомольцев, но всегда стремился к тому, чтобы богослужение сохраняло свою структуру и вселяло в души молящихся смысл и красоту своего содержания. Поэтому он всегда сам выбирал и размечал по строчкам стихиры и требовал, чтобы они пелись на глас; в канонах он заранее, перед богослужением, выбирал наиболее понятные и значительные по смыслу тропари.

— Владыка требовал от священников, — вспоминал митрополит Иоанн, чтобы даже известные всем почти наизусть Евангелия воскресных всенощных прочитывались про себя прежде, чем их читать вслух. Я могу засвидетельствовать, что такая подготовка всегда приносила добрый плод, как для собственной души, так и для слушателей. Когда я жил под одной кровлей с Владыкой Гурием и отцом Михеем, мы всегда по вечерам совершали вечерню с повечерием (или всенощную), а утром – утреню (или литургию). Знакомство с гласами, Уставом, Знаменным распевом и квадратными нотами я имею от него.

У Вечного огня. 9 мая 1983 года

Восприемником монаха Михея стал ныне причисленный к лику святых, Глинский старец иеросхимонах Серафим (Романцов). Это было время, когда Церковь наша начала наполняться людьми, вернувшимися с фронта. Именно там, на полях сражений Великой Отечественной многие из них ясно ощутили защищающую их Десницу Божию, и там, под свист пуль и снарядов принимали решение посвятить свою жизнь Богу.
Монашеское имя досталось Саше мягкое, без одной твердой буквы. Ми-и-хе-е-й. Отец Михей, Михеюшка звали его даже тогда, когда он стал уже Владыкой. Сам воин Христов Михей считал себя мягким.

— Мой недостаток , говорил он, – нет твердости характера , не умею настаивать.
Блажен, кто все имения свои продаст и купит небесный бисер — Христа. Это про него сказано, про доброго монаха Михея, каковым он оставался будучи и простым священником, и архиереем.

Аархиерейство на него свалилось как снег на голову, в 72 года, уже хроменького, плохо слышащего. За четыре года до епископства присматривал он себе последнее пристанище, о чем сообщил в 1988 году своей духовной дочери.
— При Оптиной пустыни намерены устроить богодельню для престарелых монахов . Может быть при конце жизни придется и мне туда поступить. Ну, как Господь даст.

Эльвира Меженная

Журнал «Царицын Православный» N 7, ноябрь 2019 год

(247)