Секуляризация на Дону в XVIII веке

16 июня в Царицынском православном университете Преподобного Сергия Радонежского состоялась защита выпускных квалификационных работ студентами очной и заочной форм обучения. Как и во всех духовных школах, защита проходила с использованием дистанционных технологий.

Наши выпускники не растерялись, благополучно настроились на новый формат и все смогли получить положительные оценки.  Дипломными работами, которые получили «отлично», нам бы хотелось поделиться с нашими дорогими читателями. Сегодня представляем Вашему вниманию работу иеромонаха Трофима (Шарлаева)  «Донские монастыри в XVIII веке».

Актуальность и новизна данного исследования состоит в том, что автор попытался рассмотреть историю донских монастырей в 18 веке, основываясь на взаимоотношениях с казаками.

Следует отметить, что в работе используются материалы 54 архивных документов.

Материал работы можно использовать в экскурсионно-паломнической деятельности приходов и монастырей Волгоградской митрополии.

                        Ректор Царицынского православного университета

протоиерей Алексей Маслов

Как казаки с царем Петром рядили о монастырях

Задуманная Петром I реформа всего государственного строя, естественно, не могла не затронуть и вопрос о монастырях и монашествующих, а точнее, их материальные и людские ресурсы. Громадные преобразования всей России требовали все новых и новых затрат как людских, так и материальных: все должно было быть подчинено государственным интересам, и никто не должен был оставаться в стороне. Подобные воззрения политики Петра I совершенно не соотносились с идеей монашеского отречения от мира. В расчеты Петра I входило прежде всего усиление финансового положения государства. Одним из источников необходимых средств была Русская Церковь, а именно: монастыри, которые он всячески старался вовлечь в общегосударственный процесс, для чего, с одной стороны, законодательным путем ограничивал до минимума количественный состав монашествующих, а с другой стороны, по своему произволу распоряжался монастырским имуществом.

Василий Иванович Суриков. Утро стрелецкой казни

По мнению императора, монастыри тормозили дело реформ своим отрицательным отношением к его новым начинаниям.

Е. Самокиш-Судковская.
Пасхальный стол у Петра Великого

Учитывая высокое нравственное состояние монашествующих в начале XVIII века и значительный  авторитет среди простого народа, их протест по поводу деятельности Петра I мог иметь большой успех. «В толпе бунтовщиков, на Красной площади, − по свидетельству одного историка, − являлись ему черныя рясы, доходили до него страшныя зажигательныя речи и он исполнялся неприязненнаго чувства к монашеству».  Вот почему Петр I при самом начале своей деятельности невольно столкнулся с вопросом о цели и назначении монашеского института.

Привыкнув поступать во всем прямо и просто, он и от других, прежде всего, требовал дела, прямоты и откровенности и терпеть не мог уверток. Неплюев рассказывает в своих записках, что, воротившись из Венеции, по окончании выучки, он сдал экзамен самому царю и поставлен был смотрителем над строившимися в Петербурге судами, почему видался с Петром почти ежедневно. Неплюеву советовали быть расторопным и особенно всегда говорить царю правду. Раз, подгуляв на именинах, Неплюев проспал и явился на работу, когда царь был уже там. В испуге Неплюев хотел бежать домой, и сказаться больным. Но передумал и решился откровенно покаяться в своем грехе. «А я уже, мой друг, здесь», — сказал Петр. — «Виноват, государь, — отвечал Неплюев, — вчера в гостях засиделся». Ласково взяв его за плечи так, что тот дрогнул и едва удержался на ногах, Петр сказал: «Спасибо, малый, что говоришь правду; Бог простит: кто Богу не грешен, кто бабушке не внук? А теперь поедем на родины».

В. О. Ключевский. «Русская история».
Москва, «Эксмо». 2005 год

Со своей утилитарной точки зрения Петр I не мог, конечно, понять религиозно-нравственной миссии монашества. Император признавал практическое значение его как сословия, существовавшего, главным образом,  «ради церковной нужды, дабы были из монашества достойные в чине архиерейства» . Но, признавая практическое значение монашества, Петр I не мог не считаться и с нравственными целями монашеского института. Почему существование его он признал отчасти необходимым еще и «для желающих по совести монашеского жития».

Реформы, намеченные Петром I по отношению к монашеству, встретили полное сочувствие у его преемников, и мысли, положенные им в их основание, оказались настолько живучи, что служили почти для всех последующих правителей в XVIII веке образцом и идеалом, к которому нужно было стремиться. На протяжении почти всего этого столетия обычной фразой в указах, касающихся монашества, было: «то-то и то-то начал или хотел исполнить блаженной памяти наш родитель или дед, Петр I, поэтому и мы последуя ему…».

Практическая точка зрения на монашество, которая при Петре служила исходным пунктом для реформы, была всецело усвоена законодательством последующего времени и сохранила свою силу и значение вплоть до царствования Екатерины II. С последним актом секуляризация церковно-монастырских имуществ была вполне осуществлена. И таким образом у правительства появилась возможность действовать беспрепятственно, сообразуясь в своей законодательной деятельности лишь с выгодами тех или других постановлений для внутренней жизни самого монашества. С тех пор для монастырей наступил новый период в их жизни.

Неизвестный художник. Портрет Петра I. Первая половина XIX века.
Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург

Такое положение дел стало меняться только в конце XVIII и начале XIX веков, после восшествия на престол Павла и его потомков. Признавая огромное значение монастырей как проводников в общественную жизнь религиозно-нравственных идей, обуславливающих собою истинную культуру государства, правительство, с одной стороны, предоставляет монашеству широкие права на участие в общественной деятельности, а с другой стороны, стремится к всестороннему улучшению условий его жизни, сообразуясь в данном случае с нравственными целями и каноническими требованиями. В связи с таким благосклонным отношением законодательной власти XIX столетия, авторитет монастырей вновь значительно возрос, и они приобрели возможности для внутреннего, нравственного преуспеяния и для внешнего, материального процветания.

Период XVIII века в истории донского монашества до сих пор остается малоизученным. В литературе в основном затрагиваются чисто бытовые, свойственные только каждому конкретному монастырю, вопросы. Теме секуляризации как с административной, так и с экономической стороны  до сих пор не было уделено заслуженного внимания.

Своеобразие жизни донских казаков, их отношение к церкви и к вере наложили отпечаток и на жизнь монастырей, расположенных на земле Донской области. Стремительные, порой противоречащие друг другу события восемнадцатого века не могли пройти мимо Православной Церкви и неотделимой ее части – монашества. Начав масштабные реформы государственного управления, Петр I замечал множество недостатков в церковной жизни страны, много же положительного в ее управлении он не замечал или не хотел видеть. Путешествуя по Европе в качестве обычного человека, он все окружающее воспринимал глазами обывателя, а не властителя. А вернувшись в Россию, стал ломать сложившийся веками уклад жизни русского человека, считая, что все европейское лучше.

Приступив к реформе церковного управления, за основу Петр I взял устройство протестантских церквей, которое было абсолютно чуждо не только духу Православия, но и самому менталитету русского человека. Действительно, многое в жизни Церкви, а в особенности монастырей, необходимо было менять, нужно было как-то регламентировать права монашеского сословия. Но царь, считая главными интересы государства, стремился на его укрепление направить все ресурсы, не считаясь ни с чинами, ни со званиями.

Его преемники на императорском троне привносили что-то свое, порой отменяя ранее принятое законодательство и создавая новое. Такая деятельность с их стороны, в особенности касающаяся ограничений принятия в монастыри и пострижения в монашество, едва не привела к катастрофе: число монахов уменьшилось так стремительно, что пришлось срочно отменять практически все нововведения.

Более сложная проблема заключалась в реформировании всего уклада жизни монастырей, а в особенности – экономической их деятельности. На протяжении всего XVIII столетия руководством страны предпринимались неоднократные попытки перенаправить церковные доходы на благо государства. Непродуманность, а порой и радикальные действия не приводили к должным результатам. Главной причиной ошибок проводимых реформ в первой половине XVIII века было отсутствие достоверной информации о материальном положении монастырей: чем конкретно они владеют, количество братии, какие средства безболезненно для обителей можно было использовать на благо государства. Только когда правительство осознало, что преобразования необходимо проводить продуманно и взвешенно, началась более тщательная работа по сбору данных о жизнедеятельности всех монастырей, имевшихся в России. В результате, уже во время правления Екатерины II, государство смогло начать реформы более продуманно, избегая крайностей, хотя все равно не без ошибок.

Паутина, прах. На полках вдоль стен стояли чеканные, развилистые ендовы — времен Ивана Грозного и Бориса Годунова, итальянские кубки на высоких ножках; серебряные лохани для
мытья царских рук во время больших выходов; два льва из серебра с золотыми гривами и
зубами слоновой кости; стопки золотых тарелок; поломанные серебряные паникадила; большой
павлин литого золота, с изумрудными глазами, — это был один из двух павлинов, стоявших  некогда с боков трона византийских императоров, механика его была сломана. На нижних полках лежали кожаные мешки, у некоторых через истлевшие швы высыпались голландские ефимки. Под лавками лежали груды соболей, прочей мягкой рухляди, бархата и шелков — все побитое молью, сгнившее.

Петр брал в руки вещи, слюня палец, тер: «Золото!.. Серебро!..» Считал мешки с ефимками, — не то
сорок пять, не то и больше… Брал соболя, лисьи хвосты, встряхивал.
— Дядя, это же все сгнило.
— Сгнило, да не пропало, сынок…
— Почему раньше мне не говорил?
— Слово дадено было… Родитель твой, Алексей Михайлович, в разные времена отъезжал в походы и мне по доверенности отдавал на сохранение лишние деньги и сокровища. При конце жизни родитель твой, призвав меня, завещал, чтоб никому из наследников не отдавать сего, разве воспоследствует государству крайняя нужда при войне… Петр хлопнул себя по ляжкам.
— Выручил, ну — выручил…
Этого мне хватит… Монахи тебе спасибо скажут… Павлин! — обуть, одеть, вооружить полк и Карлу
наложить, как нужно… Но, дядя, насчет колоколов, — колокола все-таки обдеру, — не сердись…

Алексей Толстой. «Пётр Первый»

Секуляризация монастырских имений имеет как сторонников, так и противников. Положительные стороны, которые отмечают некоторые исследователи, заключаются в утверждении, что монахи должны заниматься подобающими им делами – молитвой, богослужением, но никак не хозяйственной деятельностью, ведущей к обмирщению монастырей. Оправдания со стороны наиболее богатых обителей, что средства необходимы для благотворительности и миссионерства, многие считали противоречащими изначальной задаче монастырей.

С другой стороны, лица, отрицательно относящиеся к секуляризации, утверждают, что она является нарушением права собственности: все владения были приобретены монастырями в соответствии с действующим на тот период времени законодательством. Изъятые государством имения передавались в Коллегию Экономии, но отсутствие квалифицированных управленческих кадров часто приводило к нерациональному их использованию, а порой и к совершенно непригодному состоянию. К примеру, многие мельницы, которые приносили монастырям основной доход, постепенно стали разрушаться.

Донские монастыри, в отличие от монастырей, расположенных в Российских губерниях, реформы первой половины XVIII столетия не затронули в связи с их особым положением и нежеланием правительства конфликтовать с донскими казаками. Вплоть до правления Екатерины II Святейший Синод предпринимал попытки только административной реформы, пытаясь навести порядок в управлении монастырями и приходским духовенством, но никогда не касался их материальной базы.

Петру здесь понравилось все, что он видел и о чем говорил, и впоследствии, по возвращении в Петербург,
он поручил своему доктору Эрскину изъявить президенту академии аббату Биньону желание быть записанным в число членов этого ученого общества. Академия изъявила согласие и прислала царю диплом на звание
члена и благодарность за предложенную честь. С тех пор, до самой своей смерти, Петр как член французской
академии получал издания ее трудов. 21 июня (нового стиля), отслушавши в греческой церкви литургию, по
случаю наступившего в этот день по старому календарю праздника Пятидесятницы, Петр уехал в Спа.

Н. И. Костомаров. «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей».
Санкт-Петербург, «Весь». 2005 год.

 

Начавшаяся в 1764 году секуляризация монастырского имущества   затронула донские монастыри лишь в 80-х годах XVIII столетия, и то лишь в связи с инициативой князя Потемкина, которая буквально в течение нескольких лет такой его деятельности привела к полному упразднению обителей.

Испытывая постоянные стеснения и ограничения со стороны войсковой и епархиальной власти и со стороны благотворителей казаков, донские монастыри также должны были считаться и с окрестным населением. Казачество на протяжении всего своего существования стремилось оказывать своим монастырям посильную помощь. Но такое покровительство шло сверху, от лица Войска, что в свою очередь не всегда имело одобрения населения соседних станиц, которое довольно часто нарушало границы монастырских владений, захватывало и постепенно присваивало себе земли. Такое отношение к монастырям донских жителей со временем сделалось совершенно обычным: на первый план стали выходить узкопрактические задачи о хлебе насущном, а религиозные убеждения стали уходить на задний план. А вслед за рядовым казачеством в течение XVIII столетия такие настроения стали переходить и к войсковой аристократии, которое в лице атамана и старшин стремилось присвоить себе полную власть над монастырскими землями и угодьями, не считаясь с мнением епархиального начальства и монастырской братии, что привело к трагическим последствиям для казачьих обителей.

Если посмотреть на развитие взаимоотношений между государством и Войском, то можно заметить, что постоянное стремление первого подчинить своей власти казачество всегда имело последствия и для донских монастырей. Первоначальные небольшие реформы, которые заключались в назначении атаманов по указам правительства, возможности лишения их власти за проступки,  в том числе и уголовных наказания, в итоге привели к полному подчинению и зависимости. Введение же Гражданского правительства и лишение войскового круга всех полномочий превратило последнее в чисто символический орган.

Все эти события привели донские монастыри в очень тяжелое положение. Атаман Иловайский, заручившись поддержкой князя Потемкина, решил подчинить своей власти монашеские обители, насаждая в них новое управление в виде экономов. Это привело к конфликтам между Войском и епархиальной властью, не прекращавшимся почти целое десятилетие, нежеланию Войска идти на уступки Воронежскому епископу, боязни войсковой верхушки князя Потемкина и как следствие – к потере чинов и званий, которые они получили благодаря ему. В итоге непродуманность действий казаков и их уверенность в своей правоте привели к закономерному результату – закрытию монастырей. А позднее осознание ошибочности своей позиции со стороны атамана Иловайского только усугубило трагичность произошедших событий.

Таким образом, монастыри, созданные на землях донских казаков вплоть до правления Екатерины II, с момента своего открытия имели собственный путь развития, отличный от общероссийского. Казачье население отличалось более свободолюбивым нравом, чем у жителей российских земель, и это естественно отражалось на своеобразии монастырской жизни. Долгое время духовенство находилось в непосредственном патриаршем ведении, а на практике – на полном самоуправлении, что в итоге привело к длительному процессу полного подчинения Воронежскому епископу. Это также наложило отпечаток на отношения казачества с духовным начальством. В первых казачьих монастырях казаки были полновластными хозяевами – им подчинены были даже настоятели этих монастырей. При всех затруднениях, возникавших в жизнедеятельности монастырей, казаки посредством Посольского приказа обращались напрямую к царям или патриархам, в зависимости от необходимых нужд. Многолетнее пребывание Дона во власти Воронежских епископов десятилетиями приводило лишь к конфликтам, казаки направляли к архиерею только своих ставленников для рукоположения, а все остальные вопросы стремились решать сами и эти свои права ревностно оберегали.

Подводя итог, можно сделать вывод, что реформы в устройстве монашества были необходимы, но при их проведении были естественны допущенные ошибки и просчеты, которые в дальнейшем исправлялись, и все приходило в порядок. Так что описанные процессы, происходившие в истории XVIII века, имели как отрицательные, так и положительные стороны.

Иеромонах Трофим (Шарлаев)

Материалы журнала «Царицын Правосланый» №6, 2020г.

(465)