Храмы и священнослужители Сталинградской епархии в 1941-1945 гг.

История и состояние Русской Православной Церкви в Сталинграде к моменту начала Великой Отечественной войны и во время ее завершения до сих пор изучены недостаточно. В 1998 г. и 2002 г. исследователи О.Ю. Редькина и Т.А. Савина опубликовали несколько документов из фонда уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР по Сталинградской области в сборниках «Религиозные организации Нижней Волги и Дона в XX веке»  и «Государство и религиозные организации Нижней Волги и Дона в XX веке». Они подчеркнули «активную патриотическую позицию всех исповеданий». Наиболее полное исследование данной темы содержится в очерке О.Ю. Редькиной «Сталинградские благочиния в годы Великой Отечественной войны и восстановительного периода (1941-1953)» из книги «Очерки по истории Волгоградской епархии Русской Православной Церкви», вышедшей в 2003 г. Она также опиралась преимущественно на материалы Государственного архива Волгоградской области.

В 2003 г. С.М. Иванов и В.И. Супрун привели в своей книге «Православие на волгоградской земле: храмы Царицына – Сталинграда – Волгограда» множество воспоминаний очевидцев и фактов, касающихся истории храмов и священнослужителей г. Сталинграда в военное время.

В 2011 г. вышел сборник «Материалы к жизнеописаниям репрессированных священнослужителей Волгоградской епархии», где иеромонах Климент (Наумов) и Д.Д. Антонов с опорой на фонды архива УФСБ по Волгоградской области изучили репрессии против священнослужителей Сталинградской епархии. Они отметили, что в 1941 г. было арестовано 2 мирянина, а в 1941-1945 гг. 4 священника. Уцелевшие священники и диаконы после закрытия храмов уходили за штат, устраивались на гражданские специальности, старались почаще менять место жительства.

В итоге всеми исследователями отмечается фактический разгром Сталинградской епархии в предвоенные годы, приведший к отсутствию действующих приходов в самом городе. Даже на территории всей области таковых остались единицы. Большинство храмов были переданы властями под нужды различных организаций, не говоря уже о монастырях, закрытых еще в 1918 г.

Житель с. Ерзовка Е.Ф. Сарафанов в своем дневнике отмечал, что с началом войны «Почти всех мужчин села призвали на сборы в монастырь, расположенный, как и сейчас, около города Дубовки».

К сожалению, до нас дошли обрывочные сведения лишь о некоторых храмах военного времени. Так, сохранились воспоминания о Никольской церкви в ст. Голубинской современного Калачевского района. Местный уроженец Ю.Ф. Раевский упоминает в своей книге летние дни 1942 г. перед приходом фашистов: «В нашей церкви хранилось зерно в мешках и россыпью. Зерна было много – под самые купола, и его не успели вывезти. В период безвластья у церкви собрался народ».

Также и житель с. Ерзовки А.А. Клочков вспоминал: «Перед Великой Отечественной войной храм загрузили зерном, здание церкви использовали как зернохранилище. … Люди прятались во время бомбежки в подвальном помещении храма. Места было не протиснуться. Если встал с места, то уже на него не попадешь. 23 августа немецкие разведчики подошли к храму, сбили замок с храмовой двери, вошли вовнутрь. … Храм был самым высоким местом в селе, можно было обозревать округу и следить за передовой. На колокольне сидел корректировщик с телефоном, корректировал огонь нашей артиллерии. Немец это обнаружил и решил уничтожить данный объект. Была сброшена бомба такой силы, что воронка образовалась радиусом 15 метров, глубиной до воды. До храма оставалась маленькая тропиночка».

Захватив часть территории области, оккупанты пытались использовать религиозный фактор в антисоветской пропаганде, разрешив открыть молельные дома, например, в хуторе Тормосин и станице Степано-Разинской Тормосиновского района. Служили здесь священнослужители, которых фашисты выгнали из Сталинграда.  Так, известно имя сталинградского священника Дмитрия Днепровского, высланного сюда с женой и дочерьми (его сына вместе с женой депортировали в Германию на рабские работы).

Архивист А.В. Бабич из Государственного архива Краснодарского края в своем исследовании о краснодарских священнослужителях приводит несколько фамилий клириков, имевших отношение к Сталинградской области. Так, бывший протоиерей Николай Алексеевич Попов после вступления гитлеровцев в Сталинград 29 октября 1942 г. был отправлен в концлагерь в ст. Усть-Белокалитвенскую Ростовской области, где находилось до 12 тысяч сталинградцев. По просьбе верующих его освободили из лагеря и пригласили священником в местный храм. В сентябре 1944 г. был переведен в г. Урюпинск Сталинградской области, где проживал до октября 1946 г.

Бывший диакон храма ст. Иловлинской Лавр Иванович Тамаров после закрытия церкви в 1931 г. переехал в г. Сталинград, где работал на городской электростанции, затем монтером и бригадиром воздушной сети в Сталинградском трамвайном управлении, а с 1938 г. продавцом мороженого на Сталинградском гормолзаводе. 25 октября 1942 г. он был угнан немцами из г. Сталинграда, но по пути сбежал.

Бывший священник Кресто-Воздвиженской церкви г. Сталинграда Василий Федорович Морозов с 1940 г. работал старшим бухгалтером в облмясосбыте. 21 октября 1941 г. его мобилизовали в РККА в 34-й батальон связи в должности заведующего продовольственным складом, а затем в июле 1942 г. уволили по болезни на 6 месяцев.  При подходе немцев он эвакуировался вместе  семьей из г. Сталинграда в райцентр Луго-Пролейск Сталинградской области.

Священник Иван Николаевич Прозоровский с 1940 г. работал библиотекарем-архивариусом на заводе в г. Сталинграде, а с 1941 г. работал фотографом при клубе им. Ленина в г. Сталинграде (бывшая Свято-Троицкая церковь – С.И.).

Начальник Сталинградского УНКВД А.И. Воронин отмечал в докладной записке в обком ВКП(б): «Немцы среди населения усиленно проповедовали религию. По воскресным дням работать не заставляли, при этом заявляли, что когда они укрепят свою власть – откроют церкви, дадут попов …».

В докладной записке УНКВД СО в НКВД СССР «О положении в г. Сталинграде в период его частичной оккупации и после изгнания оккупантов» А.И. Воронин указывал, что «Церкви, за исключением двух – одной на Дар-Горе и другой в центральной части города, в бывшем иллиодоровском монастыре – не открывались. В церкви на Дар-Горе служба проводилась всего два раза – на рождество и крещение. Посещаемость церквей была крайне низкой». В своих воспоминаниях он уточнял, что «По приказу Леннинга (временный комендант Сталинграда – С.И.) в церкви на Дар-горе на рождество прошел молебен в честь «грядущих» побед немецкого оружия. На молебне присутствовали исключительно немцы». Поскольку городские клирики были угнаны фашистами на оккупированную территорию, то в декабре 1942 г. и в январе 1943 г., вероятно, служили в упомянутых храмах полковые священники вермахта.

В некоторых документах и мемуарах упоминается Свято-Духовская обитель (даже в документах ее часто называли Илиодоровской по имени его настоятеля иеромонаха Илиодора (Труфанова)). Так, например, после уничтожения от бомбардировок магазинов и столовых, 30 августа 1942 г. городской комитет обороны принял постановление № 415-а, где говорилось: «1. Утвердить следующие пункты снабжения и питания населения гор. Сталинграда: … по Дзержинскому району: … Площадь им. 8 Марта (бывший монастырь)». Интересно, что одной из исполнительниц этого распоряжения была Александра Черкасова, развозившая мешки с продуктами по Дзержинскому району.

В книге Л.В. Прокофьевой «Незабываемое» приводится рассказ ее мужа Евгения Сидорова, жившего на ул. Камской  недалеко от обители. Примерно 29-30 августа 1942 г. он был ранен, а очнувшись «от сестры узнал, что идут бои на Медведицкой улице, а наша Камская уже занята немцами, и в Иллиодоровом монастыре – лагерь военнопленных». В первых числах октября полицаи и немцы начали сгонять уцелевших жителей заполотновской части в колонну. От железной дороги они пошли к бывшей обители: «Проходя мимо Иллиодорова монастыря, колонна непроизвольно прибавила шаг, чтобы пройти быстрее это место, где уже находились наши военнопленные и разместилась немецкая жандармерия».

Уже после разгрома врага под Сталинградом потребовалось срочно организовать уборку трупов, для чего в конце февраля 1943 г. привлекли специальную автоколонну. В фондах Государственного архива Волгоградской области хранится решение Исполкома Горсовета за № 9 от 31 мая 1943 г. «О размещении Автоспецколонны Исполкома Облсовета». В нем говорится: «Для размещения Автоспецколонны … предоставить помещение бывшей церкви и южного крыла корпуса быв. Илиодоровского монастыря. Поручить Дзержинскому Райсовету оформить предоставление этих помещений договором и отвести потребную земельную площадь для размещения ходового парка колонны».

В решении Исполкома Сталинградского Областного Совета за № 19 от 2 июля 1943 г. «Об утверждении задания и сметно-финансовых расчетов по восстановлению зданий для гаража Автоспецколонны» было утверждено проектное задание на приспособление отводимых зданий под гараж и мастерские. В задании упоминается здание церкви площадью 837 кв. м, приспосабливаемое «под ремонтную базу с устройством 6-ти ремонтных ям. Одновременно предусмотреть размещение вспомогательных цехов по стене северной части здания… В восточной части (алтарь) разместить моторно-механический цех пл. 111 м² … В южном крыле (бывшие кельи) разместить по I-му этаже … По  II-му этажу разместить общежитие для личного состава колонны комнатной системы по 15-18 м² каждая. … С западной стороны здания предусмотреть открытую стоянку для автомашин вдоль бывшего здания протяжением 114 мет., на ширину 35 метр».

19 марта 1943 г. Исполком Дзержинского районного совета депутатов трудящихся принял решение: «Отвести под учреждения помещение по району: … 2) 3-е отд. Р-К. милиции временно (Леодорском монастыре) и постоянно по Волховской № 18».

Интересно, что обитель попала в список «Исторических мест обороны Сталинграда», подлежащих увековечиванию согласно решению Сталинградского Горкома ВКП(б) от 29 сентября 1944 г. Так, в этом документе есть «и) Иллиодоровский монастырь – место уничтожения большой группировки немцев». Но памятной доски, в отличие от других подобных мест, здесь не поставили.

Обитель упоминается и в протоколе райсовета от 19 июня 1945 г.: «Исполком решил: … 4. Обязать всех руководителей предприятий и учреждений обеспечить организованный вывод к 9-ти часам утра 29-го июня с.г. к зданию Дзержинского РВК (Иллиодоровский монастырь)». Затем в протоколе заседания райсовета от 11 сентября 1945 г. сообщается о решении «закрепить за жел. дор. батом в/ч 44371 для восстановления коробки по Чапаевской угол Онежской и Невской № 50».

Практически полностью был уничтожен бывший Алексеевский кладбищенский храм, где перед войной располагалась артель «22-й Годовщины Октября». В «Справке о состоянии артелей до оккупации или разрушения и после оккупации, а также мероприятия на 1944 г. по системе  Облшвейпромсоюза», вероятно составленной в январе 1944 г., указано, что артель «22 Год. Окт. Дзер. р-н кладбищ. церковь» «после оккупации по состоянию на  I/I-1944 г.» в графе «Степень разрушения зд. и соор. – 100 %».

Лишь только закончились битва, верующие начали просить местные власти о регистрации открытых при оккупантах церквей или разрешить восстановление и открытие уцелевших. Несмотря на отсутствие жилья люди с энтузиазмом ремонтировали полуразрушенные здания. Но в связи с перепланировкой города некоторые поврежденные бывшие храмы разбирались, а их уцелевшие подсобные помещения (сторожки, церковно-приходские школы и т.п.) вновь передавались под нужды различных учреждений и организаций.

Иванов Сергей Михайлович,

кандидат философских наук,

сотрудник отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Волгоградской епархии

(496)