Основы и путь христианской жизни

Оригинал: pemptousia.ru

Профессор Мандзаридис Георгий

Часть 1

Христианская жизнь основывается на таинствах Церкви. Таинства —не магические действия, которые механически изменяют человека и его жизнь. Они являются дарами Божьими, которые с согласия человека и в сотрудничестве с ним обновляют его бытие. Через видимые таинства Церкви передается невидимая Божественная благодать. Крещение, Миропомазание, Евхаристия — это основные таинства, через которые человек входит и пребывает в Церкви как Теле Христовом. Таинства формируют новый образ жизни человека.

Участие в таинствах – это добровольный выбор человека, чтобы следовать за Христом и, уподобляясь Его образу, изменять свою жизни согласно Его воле. Добровольный выбор человека, выраженный его нравственной стороной, принимает иное онтологическое содержание и эсхатологическую перспективу. Человек обновляется и становится на новый путь в жизни. Он призван войти в «обновленную жизнь»[1], чтобы как личность, постигая новую онтологичность, освятиться таинствами Церкви, стать единым со Христом и причастником Его жизни, подчинить себя Его смирению и ожидать Его славное пришествие.

Находиться в Теле Христовом не означает быть пассивным, наоборот, это динамический процесс. Он не ограничивается только участием в таинствах Церкви, но выражается в любви ко Христу и исполнении Его заповедей. Любовь ко Христу подразумевает соблюдение Его заповедей, соблюдение же заповедей Христовых сохраняет человека в любви Его. Только тот, кто соблюдает заповеди Христовы, пребывает «во Христе и Христос в нем»

Однако единство со Христом предусматривает отказ от «мира сего». Христианская жизнь не совместима с обычной жизнью «мира сего», она кажется парадоксальной и коренным образом отличается от нее. Жизнь «мира сего» отдаляет от Христа. Жизнь христианина, который является членом Тела Христова, должна быть подобна жизни и воле Его. Если же жизнь не подобна Ему, то единство со Христом и пребывание в Теле Его невозможно. Св. Николай Кавасила говорит, что необходимо иметь общую волю с тем, с которым мы имеем общую кровь, чтобы мы не казались в одном едиными, а в другом разделенными. Если христианин не живет согласно воле Христовой, он остается другом «мира сего».

Противоречие жизни христианина с жизнью и волей Христовой не ограничено только его нравственной стороной, но это касается и его онтологичности. Точнее сказать, в конечном итоге восходит к его сущности. Это противоречие похоже на духовную шизофрению, которая довольно часто встречается в жизни христианина, особенно в наше время. Несомненно, эта шизофрения в некоторой степени отображает общее заболевание человечества, ведь все люди как творение «по образу Божию» должны стать образом Христовым и жить согласно воле Его и подобию, но, к сожалению, так не происходит.

Согласованность воли человеческой с волей Христовой не является чем-то простым или полностью достижимым. Но, несмотря на это, необходимо пребывать в Теле Христовом и соответствовать званию христианина. Без настойчивой борьбы с грехом и желания положится на волю Божию, дар, данный верующему через таинства, не приносит плода и меркнет. Это означает, что подвиг является значимым фактором в христианской жизни и неотъемлемой нравственной основой христианского учения.

Христианство имеет эмпирический характер. Это не теория, которая мысленно постигается, но истина, которая живет эмпирично. Истинность христианства выражена в образе жизни согласно воли Божией. Образ жизни, согласно Его воли, говорит о его божественном начале: «кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я сам говорю[2]». Непостижимый по сущности Бог открывается в этом мире как живой Бог через свои энергии, которые показывают не только свою сущность, но и образ Божий.

Заповеди Христовы, замечает архимандрит Софроний, «в своей сущности показывают Божественную жизнь на земле». Заповеди говорят человеку, что они даны самим Богом, и исполнение их дает человеку в его личной жизни общение с Богом. Преп. Максим Исповедник пишет: «Божественный Логос таинственно присутствует в каждой из Своих заповедей… Поэтому воспринимающий божественную заповедь и исполняющий ее воспринимает находящегося в ней Логоса Божия. А воспринявший через заповеди Логоса, через Него и в Нем естественным образом совоспринял и Духа Святого».

Догмат и нравственность переплетены и прочно связаны неразрывным единством. Апостол Павел говорит о крещении как о входе в Церковь и о его нравственной значимости в жизни верующих: «Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть и соединены и подобием воскресения».[3]

Крещение – это важнейшее событие в истории человеческой жизни. Оно формирует новую онтологичность, запечатленную присутствием благодати Духа Святого. Человек становится участником смерти Христовой, но как следствие этого, он так же участвует и в Его Воскресении. Умирает ветхий человек и рождается новый, приобретая жизнь уже во Христе. Таким образом человек становится на новый путь в его жизни с Богом.

Данная перспектива намного шире человеческих возможностей и превосходит человеческие силы. Но как человек может рассчитывать на перспективу жизни с Богом? Как соучаствовать в смерти Христовой и пребывать «в обновленной жизни» как причастнику Его воскресения, когда он продолжает находиться под державою смерти и тления? Участие в смерти Христовой означает, что человек добровольно соглашается принять ее. Поскольку все совершается во Христе, христианин, по своей воле, добровольно делает свой выбор, но не как сторонник смерти, а как сторонник жизни. Он выбирает смерть во Христе, потому что Христос есть жизнь истинная. В своем стремлении ко Христу и жизнью во Христе, верующий может ежедневно умирать, потому что он может снова оживать «в обновленной жизни» благодатью святого Духа.

Ссылки: [1] Рим. 6:4; [2] Ин. 7:17; [3] Рим. 6:4

Часть 2

Новая жизнь выражается в новом образе нравственности. Он выражен любовью, которую Господь отрывает миру через творение и Его воплощение. Это значит, что период всей жизни христианина после крещения, когда он становится членом Тела Христова, дается для стяжания Божественной любви, ради которой он изначально был создан. Именно такая жизнь дается как дар, которую Церковь непрерывно питает через Евхаристию и молитву, чтобы верующий иметь силу в повседневной жизни.

Действие этой силы зависит от воли человека. Благодать Божия не действует в вопреки человеческой воле. По словам Марка Пустынника, благодать крещения освобождает человека, но он по своей воле продолжает делает то, что хочет, хоть и принял крещение, потому что он остается свободным. Потому необходимо, чтобы человек работал над собой, дабы избежать любой склонности ко злу. Жить согласно тому, как то говорит таинство крещения, и оставаться неизменным сторонником добра. Так образ христианской жизни показывает нам, что такое воля и свобода.

Благодатью Святого Духа воля человека остается свободной и проявляется в соблюдении Божественных заповедей. Выражая любовь к Богу соблюдением Божественных заповедей, верующий, добровольно подчиняя свою волю Божественной, является соработником в деле своего спасения и становится Его подобием.

Нравственность в новой духовной жизни человека является следствием новой отнологичности, творимой благодатью Святого Духа и действием силы веры.

Новая жизнь наполняется многочисленными плодами Святого Духа – радостью, миром, долготерпением, благонравием, кротостью, воздержанием и иными подобными добродетелями. Ветхий человек живет эгоизмом и самолюбием, что препятствует действию благодати Божией. Но когда человек смиряет себя, освобождает свое сердце от эгоизма и самолюбия, тогда создается пространство для схождения и обновления Святым Духом.

Когда же человек отказывается от воли Христовой, воспринимает христианскую веру как некую теорию и его участие в таинствах является обыденным, тогда Церковь это определяет – как заблуждение. И когда это заблуждение объясняется как человеческая слабость и признается это, тогда мы видим феномен нравственного отклонения. Но, если это интерпретируется и представляется как нормальная ситуация, тогда мы видим феномен т.н. нравственной ереси. В первом случае, ситуация изменяется через покаяние человека. В противном случае, ситуация в основном остается неизмененной, если только не произойдет богословское переосмысление.

Православная жизнь не ограничивается только принятием православных догматов и участием в православном богослужении. Это лишь критерии для осуществления добрых дел веры в процессе «уподобления Богу» в повседневной жизни верующего человека. Но при этом существует пренебрежение нравственностью, которая занимает важное место в Православии. Подобное пренебрежение проявляется не только на практике, но и поддерживается определенными богословскими кругами.

Таким образом, мы видим, что есть попытка объяснить, что аскетический образ жизни и духовная борьба не играют роли в православном учении об обожении человека. Православная истина нам представлена как теоретическая гипотеза, далекая от ее практического применения и переходящая в область идеологии, в следствие чего она блекнет как истина жизни.

В прошлом, полное или частичное опровержение учения об обожении человека во Христе, Церковь определяла как ересь и осуждала. Мы знаем, что подобное было с Арием, Евномием, Македонием, Несторием, Евтихием и с прочими еретиками.

Тоже самое происходит, когда опровергается учение об обожении человека во Христе и приводит к разрыву православного догмата и богослужения с нравственностью.

И это снова нам говорит, что перед нами еще один феномен ереси, но уже как нравственной.

Нравственная жизнь, как о ней учит Православная Церковь, заключается в применении ее догматического учения. Бог не открыл людям богословские истины, чтобы удовлетворить их любопытство и обогатить знаниями, но показал то, что должно стать первообразом и чему они должны подражать в своей жизни. Не существует догмата без нравственности. Поэтому нет догматической ереси без последствий безнравственности. Но нравственная ересь отличается от догматической, потому что она не затрагивает сам догмат. Она полагает, что догмат неприменим в жизни и рассматривает его как теоретическое учение, а не как индикатор жизни.

Нравственная ересь не является типичным искажением догмата, но по существу, признает его бессмысленность, открывая тем самым путь к секуляризации. К сожалению, сегодня такая всеобъемлющая тенденция существует в протестантском мире, где секуляризация не считается заблуждением или отдалением от духа Христианства, а его естественным продолжением и развитием. В конечном итоге мы имеем полную идеологизацию богословия, подрыв нравственности и бессмысленность сотериологичности догматов и самой нравственности.

Совмещение нравственной и социальной жизни с религиозной верой или с теологической доктриной является не только богословской позицией, но и социальной концепцией. Кроме всего прочего религиозная и социальная жизнь человека органично сочетаются между собой и выражают врожденную коммуникативность в двух плоскостях, вертикальной и горизонтальной. И характерно то, что видные социологи Э. Дюркгейм, Г. Зиммель и Макс Вебер развивали свою социологическую теорию на основе изучения религии, в которой они видели ее, как центральный феномен в человеческой жизни. Особенно последний, как известно, связывал зарождение капитализма с протестантизмом, в частности с кальвинизмом.

Религиозность, как вертикальная плоскость коммуникативности, влияет на горизонтальную коммуникативность человека, т.е. на социальную, в том числе и на нравственную его жизнь, но и находится под ее влиянием. Вера в любом религиозном учении не является чем-то отдаленным от повседневной жизни и действий человека. Религиозная вера отражается в нравственной и социальной жизни. Так, православие использует свое догматическое учение в православном образе жизни. Поэтому его всегда интересует не только правильный догмат, но и правильная нравственная концепция. Лукавое учение приводит к развращенной жизни, так же и лукавая жизнь навязывает лукавые догматы.

Источник: Журнал “Богословие” (“ΘΕΟΛΟΓΙΑ”), 1/2011

Продолжение следует…

Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”.

(80)