Александр Щипков: «Человеческий капитал» — аморальное понятие

Интервью с Александром Щипковым

Член Комиссии по развитию образования и науки Общественной палаты РФ, доктор политических наук Александр Щипков комментирует доклад Я. Кузьминова и А. Кудрина «Двенадцать решений для нового образования». И объясняет, почему его статью на эту тему запретила «Независимая газета».

– Александр Владимирович, в Сети обсуждают таинственное исчезновение с сайта «Независимой газеты» вашей статьи, в которой вы критически анализируете доклад Я. Кузьминова и А. Кудрина «Двенадцать решений для нового образования».

– Пусть обсуждают. Ничего таинственного в этой истории не вижу. 23 апреля «НГ» опубликовала мой текст «Что не поделили ректор Кузьминов и министр Ольга Васильева?», а через несколько часов закрыла к нему доступ.

– Вы знаете, кто приказал снять материал?

– Это могла быть инициатива Кузьминова или Кудрина. Это мог сделать Ремчуков или кто-то иной. Это не имеет значения. Главное в другом – совершенно очевидно, что статью сняли по идеологическим соображениям. Это настолько для них важно, что они согласились на репутационные издержки, ведь демонстративно снимать опубликованный и уже перепечатанный другими СМИ текст – это публичный позор на годы вперёд. Кроме того – это свидетельство интеллектуальной агонии. Они проигрывают. Сфера образования четверть века была зоной их особого внимания и влияния. Однако сегодня уже десятки экспертов по всей стране пристально изучают их провалы в методологии и планировании. Готовят статьи и диссертации. Плотину прорвало. Отсюда – рефлекторное желание заставить замолчать критиков, «выполоть» их тексты из публичного пространства. Таковы последствия монополизма в образовательной сфере.

– Кого можно отнести к этой группе монополистов?

– Обычно называют Ярослава Кузьминова, ректора Высшей школы экономики и сопредседателя Российского общественного совета по развитию образования, а также Александра Асмолова, возглавляющего Федеральный институт развития образования. ФГОСы третьего поколения, действующие с 2009 года и игнорирующие необходимость годовых учебных планов, разрабатывались в рамках именно этих институций. Нынче к ним присоединился Алексей Кудрин. Интерес к образовательной политике испытывает Герман Греф, он поддерживает весьма сомнительный с воспитательной точки зрения проект «Учитель для России».

– Давайте поговорим о докладе Кузьминова-Кудрина «Двенадцать решений для нового образования».

– Само название доклада вводит читателя в заблуждение. Проблема здесь со словом «новый». Концептуально данная разработка не отвечает потребностям развития российской экономики, науки и культуры, да и сам доклад далеко не первый, а третий. Примерно раз в 10 лет Кузьминов и его единомышленники изготавливают доклад с критикой существующей системы образования, которую они сами и создавали. Каждый следующий доклад – смысловой клон предыдущего. Это уже давно стало предметом язвительных насмешек в профессиональном педагогическом сообществе.

– Когда увидели свет предтечи нынешнего доклада?

– В 1997-м году из-под пера сторонников нынешнего курса вышла Концепция организационно-экономической реформы системы образования России, которая повлияла на всю деятельность тогдашнего Минобраза. В 2008-м году появился следующий доклад «Российское образование 2020: модель образования для инновационной экономики». В нем – продолжение прежних идей и подходов. На выходе – размывание единых стандартов знаний (их сейчас пытаются восстановить с помощью нового ФГОСа), превращение образования в «рынок образовательных услуг», избыток самых экстравагантных образовательных проектов («продуктов») без единых критериев их оценки, постепенное движение к платному образованию через увеличение «платного компонента» и т. д. Так что нынешний доклад уже третий по счёту. Следующий, четвертый, очевидно, появится в ближе к 2024 году. Он подвергнет систему образования жесточайшей критике и будет называться «О перегибах на местах и неотложных мерах по реформированию и спасению российского образования». Бесконечное рондо на заданную тему.

– Можно немного поподробнее о подходах?

– Один из краеугольных камней – концепция «компетенции вместо знаний». Аналогичные идеи вбрасывались в голову еще красной элите в 1920-е годы. Ими пытались заменить фундаментальный подход с базовым научным минимумом, характерным для дореволюционного образования и для образования в позднем СССР. Тогда, в 1920-е, временно возобладала концепция узкопрофильных «компетенций». А спустя время пришлось в авральном порядке всё переделывать. И теперь потерпевшая фиаско система столетней давности реанимируется. За этим кроется простое и незатейливое желание фирм и бизнес-групп переложить на государство расходы на «специализацию» учащихся уже на школьном этапе. Один из пропагандистов этой концепции даже до возврата к «ланкастерским взаимным обучениям» договорился. Ничего сами создать не могут. Сплошное вторсырьё.

– Это к вопросу о бюджетных расходах и экономии?

– Именно. Другой конек группы Кузьминова-Кудрина – «вариативность образования» , «автономный» и «авторский» подходы. Декларируется отказ от единых учебных программ по предметам и классам в пользу «примерной основной образовательной программы». В итоге каждая школа формирует собственный учебный план на свой страх и риск. И, например, ребенок, которому пришлось поменять школу или переехать в другой город, элементарно перестает понимать предмет, который раньше успешно усваивал. Принцип научности в образовании отбрасывается, поскольку реальная наука не слишком «вариативна». Если, конечно, не брать за образец сочинения Фоменко и Носовского. «Вариативность» на деле – не разнообразие точек зрения (оно как раз возможно и необходимо в рамках единого подхода), а нарушение системности, методологической цельности, общего научного языка, размывание целостной научной картины мира. Сколько учителей и учёных – столько и наук…

– Каковы последствия такой вариативности?

– В условиях вариативности, то есть отсутствия единых критериев, можно под видом «образовательной услуги» продать что угодно кому угодно, как брошюры на книжном развале. Особенно если поручить образовательные «услуги», как пишут авторы доклада, «НКО и другим организациям». Для этого, вероятно, и предлагается «привлечение платежеспособных иностранных студентов с хорошим образовательным заделом, особенно на уровень магистратуры и аспирантуры в приоритетных технологических областях». А вовсе не для «экспорта образования», как утверждается авторами документа. Вместо знаний и навыков предлагается умение быстро фильтровать источники информации и знать, что откуда утащить. В результате вместо думающего человека вырастает компилятор, которым легко манипулировать. Вот такие механизмы прикрываются требованиями «вариативности».

– Кто стоит за этими механизмами?

– Корпорации школьных и вузовских управленцев, снимающие сливки с наспех сделанных и вводимых программ, с дифференцированного подхода к ученикам.

– Что означает «дифференцированный подход»?

– Это означает, что уже на уровне школы формируются основания для будущего социального расслоения. Разные классы, разные программы, разные статусы. Утверждается некий образовательный «минимум», сразу за которым начинается сфера платных «услуг». Это прямое движение к жёсткой платной системе образования. Образовательные минимумы будут становиться все более «миниморум», народная масса не будет развиваться, интеллектуальный потенциал нации будет угасать. Смысл расслоения состоит в том, чтобы отсечь большую часть населения от полноценных знаний. Поскольку дети обычных родителей не должны становиться конкурентами для будущей «элиты». Таким образом всеобщий равный доступ к образованию, гарантированный Конституцией РФ, становится все более условным..

– В своей статье вы говорили, что ключевое понятие доклада Кузьминова-Кудрина – тезис о «человеческом капитале». Почему?

– Потому что это, безусловно, самый аморальный тезис доклада. Потому что он бесчеловечен. Что значит «человеческий капитал»? Ведь люди – не деньги, которые можно инвестировать. По сути школьников рассматривают как расходный материал, учебный процесс – как «отбраковку человеческого материала». Сам подход к человеку как «капиталу», который должен приносить прибыль и утилизовать «лишних особей», уходит корнями в идеи Мальтуса, Ницше, в евгенические теории. Именно это сокрушило христианскую Европу в ХХ веке.

– До сих пор общество не понимало, что происходит?

– Монополисты от образования представляют свои решения как объективно необходимые и неизбежные. Но это лишь проекция их узких групповых интересов. Так работают с вкладчиками финансовых пирамид, только здесь мы имеем пирамиду доверия, обеспеченного бюджетными деньгами. Это не реформа, это «реформизм» – технология создания в обществе привычки к кризису, метод бесконечной отсрочки результата. Именно бесконечной – иначе идеология не будет работать и приносить деньги. А так она позволяет требовать все больше средств под сомнительные цели, с крайне размытым горизонтом планирования.

– Какие цели ставит доклад «Двенадцать решений для нового образования»?

– Если говорить откровенно, у доклада «Двенадцать решений для нового образования» три цели. Первая – разрушить остатки нормальной системы образования, превратив воспроизводство знаний в игровые практики с «профилями», «вариантами», «непрерывной переквалификацией». Вторая – извлечь выгоду из процесса распада, что-то частично восполняя, но уже на коммерческой основе и с неизбежным расслоением общества по образовательным уровням. И третья – выбить под это дополнительные бюджетные средства.

– К чему ведет применение этих подходов?

– Результат предсказуем. Как писал кто-то из публицистов, если дальше мы будем идти той же дорогой, Россия окажется первой страной в мире, которой придется проводить борьбу с массовой неграмотностью повторно. Это, конечно, будет мировой позор. Уже запахло жареным – и авторы концепции явно волнуются. Спешат обвинить в провале кого угодно, только не себя. Но системе уже 20 лет, она чудовищно неэффективна, а кто ее строил? Те самые люди, которые сейчас написали очередной доклад. Они и ответственны за грандиозные провалы.

– Что же делать?

– Менять всю систему. Запущен этот маховик давно, его инерция очень велика, а у его защитников пока еще огромная власть. Но мы подошли к последней черте, и нам надо выбирать. Или мы все это останавливаем и реализуем системный подход к образованию, или теряем остатки нашего потенциала – и Россия превращается в интеллектуальную и культурную колонию.

(91)