1 февраля — память святителя Марка Евгеника, архиепископа Ефесского

Свя­той Марк ро­дил­ся око­ло 1391–1392 го­да в Кон­стан­ти­но­по­ле. Ро­ди­те­ли его про­ис­хо­ди­ли из знат­но­го и со­сто­я­тель­но­го ро­да. Отец был диа­ко­ном и имел вы­со­кий цер­ков­ный чин са­кел­ла­рия хра­ма Свя­той Со­фии, Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. Мать бы­ла до­че­рью вра­ча. В Кре­ще­нии бу­ду­щий свя­ти­тель по­лу­чил имя Ма­ну­ил (Емма­ну­ил, что озна­ча­ет «с на­ми Бог»), в чем мож­но ви­деть про­ро­че­ское пред­зна­ме­но­ва­ние его бу­ду­ще­го зна­че­ния для Церк­ви.

Пер­вым на­став­ни­ком в на­у­ках и бла­го­че­стии для Ма­ну­и­ла стал его отец. Маль­чик на­столь­ко пре­успе­вал в уче­нии, что еще в от­ро­че­стве изу­чил вме­сте с от­цом ри­то­ри­ку и ма­те­ма­ти­ку. Ли­шив­шись от­ца на 13-м го­ду жиз­ни, Ма­ну­ил не до­пу­стил ле­но­сти и про­дол­жил уче­ние у зна­ме­ни­тых то­гда про­фес­со­ров в Константинополе – Иоан­на Хор­тасме­на и Ге­ор­гия Ге­ми­ста Пли­фо­на. Бла­го­да­ря край­ней ста­ра­тель­но­сти, недю­жин­но­му уму и без­упреч­ной нрав­ствен­но­сти бу­ду­щий ис­по­вед­ник Церк­ви вско­ре сам стал наставником, к ко­то­ро­му сте­кал­ся цвет мо­ло­де­жи. Из чис­ла его уче­ни­ков во­шли в ис­то­рию Ге­ор­гий Схоларий и Фе­о­дор Ага­лист. К то­му вре­ме­ни Ма­ну­ил уже имел зва­ние ри­то­ра, то есть тол­ко­ва­те­ля Священно­го Пи­са­ния в пат­ри­ар­шей церк­ви. Вы­со­кие ка­че­ства его ду­ши не мог­ли остать­ся неза­ме­чен­ны­ми. Ма­ну­ил ста­но­вит­ся лю­би­мым ду­хов­ным сы­ном Кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха Ев­фи­мия (1410–1416), о ду­хов­ной бли­зо­сти и люб­ви к ко­то­ро­му сви­де­тель­ству­ют со­став­лен­ные бу­ду­щим свя­ти­те­лем ка­нон и сти­хи­ры по­сле смер­ти ар­хи­пас­ты­ря. В воз­расте 24 лет мо­ло­дой ри­тор по­лу­чил по бла­го­сло­ве­нию свя­ти­те­ля Ев­фи­мия вы­со­кое зва­ние во­та­рия ри­то­ров. Им­пе­ра­тор Ма­ну­ил II при­бли­жа­ет его к се­бе в ка­че­стве до­ве­рен­но­го ли­ца и со­вет­ни­ка. Сле­ду­ю­щий им­пе­ра­тор, Иоанн VIII, так­же глу­бо­ко по­чи­тал св. Мар­ка, о чем мож­но су­дить по цело­му ря­ду со­чи­не­ний, на­пи­сан­ных свя­тым по прось­бе ца­ря, про­сив­ше­го дать от­ве­ты на труд­ные богословские во­про­сы, и ис­клю­чи­тель­но вы­со­ко­му по­ло­же­нию св. Мар­ка сре­ди гре­че­ской де­ле­га­ции на Собо­ре в Ита­лии.

Итак, пе­ред Ма­ну­и­лом от­кры­ва­лось по­ле для обо­га­ще­ния и сыс­ка­ния все­воз­мож­ных льгот бла­го­да­ря его бли­зо­сти к им­пе­ра­то­рам. Бле­стя­щая ка­рье­ра про­сти­ра­лась пе­ред ним. Но не это­го ис­ка­ла ду­ша че­ло­ве­ка, испол­нен­но­го ис­тин­но­го лю­бо­муд­рия. Нрав­ствен­ный об­лик сво­е­го на­став­ни­ка пе­ре­да­ет нам Ге­ор­гий Схоларий: «Жи­вя в сто­ли­це, он был чужд ее жиз­ни, ибо ни­что его не свя­зы­ва­ло с нею. Глу­бо­ко­чти­мый всеми, он не толь­ко не ис­кал по­че­стей, но и не же­лал их». О ду­хов­ном рас­по­ло­же­нии мо­ло­до­го Ма­ну­и­ла свиде­тель­ству­ет пись­мо, на­пи­сан­ное им впо­след­ствии од­но­му быв­ше­му уче­ни­ку: «До­ко­ле, о несчаст­ный, бла­го­род­ство и честь тво­ей ду­ши ты бу­дешь по­гру­жать в ве­щи, ли­шен­ные вся­кой цен­но­сти! Не воз­об­ла­да­ли ли то­бою тще­сла­вие и лож­ное бо­гат­ство и изящ­ные и разу­кра­шен­ные то­ги и про­чее, на чем зи­ждет­ся благопо­лу­чие это­го ми­ра? – Увы, фило­соф – с та­ким чуж­дым фило­со­фу ми­ро­воз­зре­ни­ем!» Св. Марк был истин­ным фило­со­фом, лю­бо­муд­рие ко­то­ро­го зва­ло к выс­ше­му по­дви­гу, к пол­но­му от­вер­же­нию ми­ра и к при­ста­ни мол­ча­ния.

В 1418 го­ду в воз­расте 26 лет Ма­ну­ил оста­вил сто­ли­цу и от­пра­вил­ся на один из ост­ро­вов, ко­то­рый был еще во вла­де­нии Ви­зан­тии – Ан­ти­гон, на­хо­дя­щий­ся при вхо­де в Ни­ко­ми­дий­ский за­лив. Ду­хов­ным от­цом, ко­то­рый и по­стриг свя­то­го, по­лу­чив­ше­го в мо­на­ше­стве имя Мар­ка, был игу­мен Си­ме­он. Этот ве­ли­кий ду­хов­ный , о ко­то­ром, к со­жа­ле­нию, бо­лее по­дроб­ных све­де­ний не име­ет­ся, по­вел свя­то­го Мар­ка уз­ким спа­си­тель­ным. В служ­бе свя­ти­те­лю Мар­ку чи­та­ем сле­ду­ю­щие сло­ва: «Егда непо­сто­ян­ство мир­ских ра­до­стей, тлен­ность же и су­е­ту бла­го­ра­зум­но по­знал еси, то­гда, воз­не­на­ви­дев мир и вся ра­дост­ныя и ве­се­ля­щая его, при­бегл еси к боже­ствен­ной схи­ме, вме­нив бо­лез­ни в услаж­де­ние, бде­ние в ра­до­ва­ние и упо­ко­е­ние, на зем­ли ле­жа­ние и все­нощ­ное сто­я­ние, во­ис­тин­у, в ра­дост­ное на­сла­жде­ние, пост – в сла­дость, воз­дер­жа­ние – в ве­се­лие».

Жизнь на ост­ро­ве Ан­ти­гон про­хо­ди­ла в по­сто­ян­ном на­пря­же­нии и тре­во­ге в ожи­да­нии ту­рец­ких на­бе­гов. В этих усло­ви­ях по­движ­ни­кам бы­ло нелег­ко со­хра­нять спо­кой­ствие, со­сре­до­то­чен­ность и мол­ча­ние. По­это­му вме­сте с ду­хов­ным от­цом Марк воз­вра­тил­ся в Кон­стан­ти­но­поль, из­брав ме­стом жи­тель­ства зна­ме­ни­тую Ман­ган­скую оби­тель. Здесь скон­чал­ся ду­хов­ный ста­рец, а впо­след­ствии и доб­лест­но окон­чив­ший те­че­ние сво­ей жиз­ни свя­ти­тель Марк. В Ман­ган­ской оби­те­ли свя­той пре­дал­ся наи­выс­ше­му по­движ­ни­че­ству: «… край­не­му тру­до­де­ла­нию, и по­сту, и спа­нию на зем­ле, и сто­я­нию все­нощ­но­му…». Ко­гда же остал­ся один, часто при­бав­ляя: «ни­чем из все­го так не уго­жда­ет­ся Бог, как пре­тер­пе­ни­ем зол», вы­дер­жал бо­ре­ние про­тив ду­хов­ных су­по­ста­тов, стя­жал по­бе­ду, воз­вы­сил се­бя к со­зер­ца­нию и к свя­щен­ным про­све­ще­ни­ям и божествен­ным оси­я­ни­ям. О свя­щен­ни­че­ском слу­же­нии св. Мар­ка Иоанн Ев­ге­ник пе­ре­да­ет нам, что ко­гда он со­вер­шал Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, то ис­пол­нял­ся весь бо­же­ствен­но­го вдох­но­ве­ния: «Он ка­зал­ся весь – вне се­бя, весь ис­пол­нен све­та, весь по­свя­щен Бо­гу, вне зем­ли, как бы некий Ан­гел во пло­ти».

По­сле смер­ти пре­ста­ре­ло­го мит­ро­по­ли­та Ефес­ско­го Иоаса­фа в 1437 го­ду по во­ле им­пе­ра­то­ра св. Марк постав­ля­ет­ся в мит­ро­по­ли­та Ефес­ско­го. При­няв Ефес­скую мит­ро­по­лию, свя­ти­тель недол­го был со сво­ей паст­вой. 24 но­яб­ря 1437 го­да в со­ста­ве мно­го­чис­лен­ной де­ле­га­ции он от­пра­вил­ся в Ита­лию на Фер­ра­ро-Флорен­тий­ский Со­бор. Свя­той сам сви­де­тель­ству­ет, что ар­хи­ерей­ское до­сто­ин­ство при­нял толь­ко «по по­ве­ле­нию и нуж­де Хри­сто­вой Церк­ви» и «по­сле­до­вал за Все­лен­ским пат­ри­ар­хом и бо­го­дан­ным ца­рем на Со­бор в Ита­лию». Ге­ор­гий Схо­ла­рий так го­во­рит о воз­ве­де­нии св. Мар­ка на ар­хи­ерей­скую ка­фед­ру: «Он при­нял вы­со­кий ду­хов­ный сан един­ствен­но для за­щи­ты Церк­ви сво­им сло­вом – ей нуж­на бы­ла вся си­ла его сло­ва, чтобы удер­жать ее от со­вра­ще­ния, в ко­то­рое уже влек­ли ее но­во­вво­ди­те­ли. Не по мир­ским со­об­ра­же­ни­ям при­нял он этот сан; это до­ка­за­ли по­след­ствия». Св. Марк жаж­дал по­движ­ни­че­ской жиз­ни в от­шель­ни­че­стве и мол­ча­нии, как это­го неко­гда же­лал и св. Гри­го­рий Бо­го­слов, но вме­сто это­го Про­мысл Бо­жий го­то­вил ему, как неко­гда и св. Гри­го­рию Бо­го­сло­ву, му­чи­тель­ную борь­бу в са­мом цен­тре цер­ков­ных и по­ли­ти­че­ских интриг. Из при­ста­ни мол­ча­ния св. Мар­ку бы­ло суж­де­но пла­мен­ны­ми ре­ча­ми, тон­чай­ши­ми и дол­ги­ми богослов­ски­ми сил­ло­гиз­ма­ми от­ста­и­вать ис­ти­ну пра­во­слав­ных дог­ма­тов и об­ли­чать за­блуж­де­ния. Из га­ва­ни по­движ­ни­че­ско­го от­шель­ни­че­ства свя­ти­те­лю бы­ло суж­де­но быть бро­шен­ным в са­мую бу­рю, са­мый водоворот стра­стей, ин­триг, угроз, пре­сле­до­ва­ния, со­вер­ша­ю­ще­го­ся во­круг него от­ступ­ни­че­ства от православия и пре­да­тель­ства Ис­ти­ны. Имя этой бу­ри и во­до­во­ро­та – Фло­рен­тий­ская уния! Од­но­го же­лал св. Марк, дру­гое тре­бо­ва­ла от него Цер­ковь и уго­тов­лял Бо­же­ствен­ный Про­мысл. Св. Мар­ку бы­ло суж­де­но быть укра­шен­ным не толь­ко сла­вой уче­но­сти, лю­бо­муд­рия и по­движ­ни­че­ства, но и вен­цом слав­но­го исповедничества. По сло­вам Ге­ор­гия Схо­ла­рия, «он про­явил се­бя как дру­гой Мак­сим Ис­по­вед­ник, явил се­бя уста­ми дру­го­го Гри­го­рия (Бо­го­сло­ва)».

Гре­ки в ос­нов­ной сво­ей мас­се от­прав­ля­лись в Ита­лию с ду­шев­ным подъ­емом. Пе­ред отъ­ез­дом пат­ри­арх Иосиф го­во­рил, что они едут на со­бор для за­клю­че­ния Унии, но ни­че­го не усту­пят из тех тра­ди­ций Свя­той Церк­ви, ко­то­рые при­ня­ли, и го­то­вы, ес­ли на­до, уме­реть за них, ибо что мо­жет быть слав­нее му­че­ни­че­ско­го вен­ца?! Увы, все сбы­лось со­вер­шен­но ина­че. Как из­вест­но, пат­ри­арх во­об­ще не вер­нул­ся в Кон­стан­ти­но­поль, а умер во Фло­рен­ции, а пра­во­сла­вие бы­ло пре­да­но и про­да­но, и гре­ки со скор­бью и сты­дом вер­ну­лись на Роди­ну, а не по­бе­ди­те­ля­ми с ду­хов­ны­ми тро­фе­я­ми.

Со­бор по во­про­су со­еди­не­ния Во­сточ­ной и За­пад­ной Церк­вей был тор­же­ствен­но от­крыт в ка­фед­раль­ном хра­ме Фер­ра­ры 9 ап­ре­ля 1438 го­да. Гла­ва гре­че­ской де­ле­га­ции им­пе­ра­тор Иоанн VIII Па­лео­лог смот­рел на Унию как на акт по­ли­ти­че­ский, поз­во­ляв­ший Ви­зан­тии рас­счи­ты­вать на по­мощь За­па­да в борь­бе с тур­ка­ми. Им­пе­ра­тор, ита­льян­ское вли­я­ние при дво­ре ко­то­ро­го по при­чине бра­ка с Со­фьей Мон­фер­рат­ской бы­ло сильным, счи­тал, что до­го­во­рить­ся с За­па­дом не толь­ко воз­мож­но, но и необ­хо­ди­мо. По­это­му он, призвавший в свои ря­ды та­ко­го вы­да­ю­ще­го­ся рев­ни­те­ля пра­во­сла­вия, как свя­ти­тель Марк, тре­бо­вал из­егать на собо­ре острой по­ле­ми­ки с ла­ти­ня­на­ми по бо­го­слов­ским во­про­сам. Он на­де­ял­ся, что за ту­ман­ны­ми формулиров­ка­ми мож­но бу­дет най­ти при­ем­ле­мый для всех ком­про­мисс. Рим­ский па­па Ев­ге­ний IV преследовал дру­гие це­ли. Во-пер­вых, он хо­тел с по­мо­щью Унии под­нять свой пре­стиж, по­шат­нув­ший­ся в като­ли­че­ском ми­ре в усло­ви­ях про­ти­во­сто­я­ния с Ба­зель­ским со­бо­ром, а во-вто­рых, же­лал под­чи­нить се­бе Пра­во­слав­ную Цер­ковь. По­это­му он на­ста­и­вал на ско­рей­шем об­ра­зо­ва­нии ко­мис­сии, со­став­лен­ной из предста­ви­те­лей обе­их Церк­вей, ко­то­рой бы­ло бы по­ру­че­но вы­яс­нить пунк­ты рас­хож­де­ния, ис­сле­до­вать их и на­ме­тить пу­ти к за­клю­че­нию Унии. В ко­мис­сии, из­бран­ной по­сле из­вест­но­го от­ла­га­тель­ства, со сто­ро­ны греков толь­ко свя­ти­тель Марк Ефес­ский и мит­ро­по­лит Вис­са­ри­он Ни­кей­ский бы­ли офи­ци­аль­но уполномоче­ны вы­сту­пать в дис­кус­си­ях с ла­ти­ня­на­ми. При­чем из этих двух пред­ста­ви­те­лей, сла­вя­щих­ся своей уче­но­стью, св. Марк за­ни­мал пер­вен­ству­ю­щее по­ло­же­ние. Кро­ме то­го, свя­ти­тель имел пол­но­мо­чия пред­став­лять Алек­сан­дрий­ский и Ан­тио­хий­ский пат­ри­ар­ха­ты.

Свою по­зи­цию пе­ред на­ча­лом ра­бо­ты ко­мис­сии св. Марк из­ло­жил в Сло­ве рим­ско­му па­пе Ев­ге­нию IV, написан­ном по прось­бе кар­ди­на­ла Юли­а­на Це­за­ри­ни от ли­ца гре­че­ской де­ле­га­ции. Свя­ти­тель жаж­дал единства Церк­ви, ве­рил в воз­мож­ность Унии, ис­кал еди­не­ния с ла­ти­ня­на­ми, но еди­не­ния ис­тин­но­го, осованно­го на един­стве ве­ры и древ­ней бо­го­слу­жеб­ной прак­ти­ки. Свя­ти­тель Марк под­чер­ки­вал, что чи­сто­та пра­во­сла­вия долж­на быть со­хра­не­на и что пе­ре­го­во­ры мо­гут окон­чить­ся неуспе­хом, ес­ли Рим не пой­дет на из­вест­ные уступ­ки, от­ка­зав­шись от неиз­вест­ных Древ­ней Церк­ви нов­шеств, ко­то­рые бы­ли вве­де­ны в догатику и бо­го­слу­жеб­ную прак­ти­ку За­пад­ной Церк­ви и яви­лись при­чи­ной рас­ко­ла. Сло­ва это­го об­ра­ще­ния бы­ли немед­лен­но до­став­ле­ны кар­ди­на­лом не толь­ко па­пе, но и им­пе­ра­то­ру Иоан­ну. Им­пе­ра­тор, на­ив­но пола­гав­ший обой­ти при за­клю­че­нии Унии ост­рые бо­го­слов­ские во­про­сы, был крайне недо­во­лен и хо­тел даже от­дать свя­ти­те­ля на суд Си­но­да. Но по хо­да­тай­ству Вис­са­ри­о­на Ни­кей­ско­го и ря­да дру­гих лиц оста­вил этот по­сту­пок без по­след­ствий. Меж­ду тем па­па все на­стой­чи­вее тре­бо­вал гре­ков объ­яс­нить­ся, и, на­ко­нец, на тре­тьем за­се­да­нии ко­мис­сии ка­то­ли­ки са­ми пред­ло­жи­ли во­про­сы для об­суж­де­ния: 1) уче­ние об Ис­хож­де­нии Свя­то­го Ду­ха; 2) во­прос о неквас­ном хле­бе для Ев­ха­ри­стии в ка­то­ли­че­ской церк­ви; 3) уче­ние о чи­сти­ли­ще; 4) при­мат па­пы рим­ско­го.

Гре­ки по­ла­га­ли, что во­прос о чи­сти­ли­ще са­мый про­стой и сбли­же­ние по нему ско­рей поз­во­лит сбли­зить­ся по дру­гим по­зи­ци­ям. Од­на­ко по­сле­ду­ю­щие пре­ния по это­му во­про­су, во вре­мя ко­то­рых неод­но­крат­но выступал свя­ти­тель Марк Ефес­ский, ни к че­му не при­ве­ли и за­кон­чи­лись 17 июля 1438 го­да. Гре­че­ская делега­ция не со­гла­си­лась при­нять дог­мат об очи­сти­тель­ном огне, поз­во­ля­ю­щем греш­ни­кам, как учи­ли латиняне, через вре­мен­ное на­ка­за­ние и очи­ще­ние из­бег­нуть веч­ной му­ки. Та­кой взгляд по­ста­вил бы под сомне­ние уче­ние Церк­ви о по­смерт­ном воз­да­я­нии, со­блаз­нив лег­ко­вер­ные ду­ши «ши­ро­ким пу­тем» спасения.

По­сле то­го, как меж­ду пра­во­слав­ны­ми и ла­ти­ня­на­ми не бы­ло до­стиг­ну­то со­гла­ше­ния по пер­во­му обсуждаемо­му во­про­су – во­про­су о чи­сти­ли­ще, и пер­вая по­пыт­ка най­ти воз­мож­ность сбли­же­ния догматических по­зи­ций пра­во­слав­ных и ка­то­ли­ков по­тер­пе­ла крах, про­шло несколь­ко ме­ся­цев в бездействии. Толь­ко 8 ок­тяб­ря 1438 го­да про­изо­шло от­кры­тие но­вых пе­ре­го­во­ров по са­мо­му важ­но­му пунк­ту рас­хож­де­ния меж­ду дву­мя Церк­ва­ми – во­про­су «Filioque» («Filioque» – «и от Сы­на»; ка­то­ли­че­ское уче­ние об ис­хож­де­нии Свя­то­го Ду­ха не толь­ко от Бо­га-От­ца, но и от Бо­га-Сы­на). Ла­ти­няне на­ста­и­ва­ли на рас­смот­ре­нии со­дер­жа­ния са­мо­го уче­ния о «Filioque», од­на­ко боль­шин­ство гре­ков во гла­ве со св. Мар­ком Ефес­ским требова­ли об­суж­де­ния са­мой за­кон­но­сти ка­ко­го-ли­бо из­ме­не­ния Сим­во­ла ве­ры. В хо­де об­суж­де­ния святитель Марк ссы­лал­ся на по­ста­нов­ле­ния Тре­тье­го Все­лен­ско­го Со­бо­ра, пря­мо за­пре­щав­шие по­доб­ные изме­не­ния, и при­зы­вал ла­ти­нян при­знать свои за­блуж­де­ния. Од­на­ко ка­то­ли­че­ские ора­то­ры, ощу­щав­шие уяз­ви­мость сво­ей по­зи­ции, при­ме­ня­ли раз­лич­ные улов­ки, чтобы оправ­дать­ся. Они да­же предо­ста­ви­ли подлож­ную ру­ко­пись Де­я­ний Седь­мо­го Все­лен­ско­го Со­бо­ра, в ко­то­рой Сим­вол ве­ры имел «Filioque». Од­на­ко ос­нов­ным до­ка­за­тель­ством за­кон­но­сти сво­е­го при­бав­ле­ния они объ­яв­ля­ли дог­ма­ти­че­скую со­сто­я­тель­ность это­го нов­ше­ства. На этот счет мит­ро­по­лит Вис­са­ри­он Ни­кей­ский под­черк­нул, что да­же ес­ли бы прибавленное к тек­сту бы­ло дог­ма­ти­че­ски вер­но, оно все рав­но бы­ло бы неза­кон­но. По­сле мно­же­ства заседаний, на ко­то­рых вы­сту­пил не один ора­тор, мно­гие из гре­ков при­шли к вы­во­ду, что пе­ре­го­во­ры с латиня­на­ми ни к че­му не при­ве­дут и луч­ше воз­вра­щать­ся в Кон­стан­ти­но­поль. О бес­плод­но­сти дис­пу­тов св. Марк пи­сал: «Го­во­рить это, ка­за­лось, петь глу­хим ушам, или ки­пя­тить ка­мень, или се­ять на камне, или писать на во­де, или дру­гое по­доб­ное, что го­во­рит­ся в по­сло­ви­цах в от­но­ше­нии невоз­мож­но­го».

В на­ча­ле ян­ва­ря 1439 го­да со­сто­я­лось по­след­нее за­се­да­ние со­бо­ра в Фер­ра­ре, на ко­то­ром бы­ла про­чи­та­на пап­ская бул­ла о пе­ре­не­се­нии со­бо­ра во Фло­рен­цию. Фло­рен­ция ста­ла ме­стом, где, по вы­ра­же­нию св. Мар­ка, ла­ти­няне сбро­си­ли свои мас­ки в от­но­ше­нии и да­же в об­ра­ще­нии с пра­во­слав­ны­ми пред­ста­ви­те­ля­ми. Православ­ные гре­ки ока­за­лись в тя­же­лом по­ло­же­нии: из­му­чен­ные, стра­да­ю­щие от ли­ше­ний, раз­лич­ным при­тес­не­ни­ям, не име­ю­щие средств для воз­вра­ще­ния на ро­ди­ну, со­зна­ю­щие, в ка­ком ужас­ном по­ло­же­нии на­хо­дит­ся Ви­зан­тия. Им пред­ла­га­лось фак­ти­че­ски «про­дать» пра­во­слав­ную Цер­ковь за ще­д­рую по­мощь и го­су­дар­ству, и са­мим гре­че­ским де­ле­га­там на со­бо­ре, вплоть до обе­ща­ния на­пра­вить кре­сто­вый по­ход про­тив ту­рок. Под вли­я­ни­ем всех этих об­сто­я­тельств един­ство гре­че­ских пред­ста­ви­те­лей, де­лав­шее их силь­ны­ми в Фер­ра­ре, рас­па­лось. Ес­ли в Фер­ра­ре свя­ти­тель Марк Ефес­ский поль­зо­вал­ся под­держ­кой мит­ро­по­ли­та Виссари­о­на Ни­кей­ско­го, а за­тем и Ис­и­до­ра Ки­ев­ско­го, да и сам им­пе­ра­тор был на сто­роне рев­ни­те­лей правосла­вия, то во Фло­рен­ции кар­ти­на из­ме­ни­лась. Пер­во­на­чаль­ная тен­ден­ция гре­че­ских иерар­хов сохранить пра­во­сла­вие во всей его чи­сто­те и скло­нить ла­ти­нян к Унии, убе­див их, что они непра­виль­но пони­ма­ют дог­ма­ты, в ко­то­рых рас­хо­дят­ся с пра­во­слав­ны­ми, сме­ни­лась по­ис­ка­ми ком­про­мисс­ных, половинча­тых ре­ше­ний и зыб­ких дог­ма­ти­че­ских опре­де­ле­ний. «Най­ти нечто сред­нее» – ста­ло ос­но­вой  грече­ских пред­ста­ви­те­лей. Свя­ти­тель Марк Ефес­ский остал­ся, по су­ще­ству, в оди­но­че­стве. Ка­то­ли­ки, в свою оче­редь, до­би­ва­лись уже не со­гла­ше­ния о един­стве, а без­услов­ной дог­ма­ти­че­ской и адми­ни­стра­тив­ной капиту­ля­ции Во­сточ­ной Церк­ви. В ито­ге, при­няв ла­тин­ское уче­ние о «Filioque», пра­во­слав­ные представители на Фло­рен­тий­ском со­бо­ре вы­нуж­де­ны бы­ли пой­ти на ком­про­мис­сы и по дру­гим во­про­сам. 5 июля 1439 го­да они под­пи­са­ли Фло­рен­тий­скую унию. Свя­той Марк был един­ствен­ным участ­ни­ком со­бо­ра, не сво­ей под­пи­си под ак­том Унии и фак­ти­че­ски от­сто­яв­шим пра­во­сла­вие. По­след­нее до­ка­зы­ва­ет­ся тем фак­том, что рим­ский па­па, узнав о ка­те­го­ри­че­ском от­ка­зе свя­то­го Мар­ка Ефес­ско­го под­пи­сать ак­ты со­бо­ра, при­знал это пол­ным про­ва­лом Унии.

Вме­сте с им­пе­ра­то­ром и ины­ми пред­ста­ви­те­ля­ми Пра­во­слав­ной Церк­ви на со­бо­ре в Ита­лии свя­ти­тель Марк вер­нул­ся в Кон­стан­ти­но­поль 1 фев­ра­ля 1440 го­да. Бу­дучи ак­тив­ным про­тив­ни­ком Унии, свя­той 15 мая втайне от им­пе­ра­то­ра по­ки­нул сто­ли­цу и от­пра­вил­ся в Ефес, на­хо­див­ший­ся под вла­стью ту­рок. Здесь Марк все­це­ло от­дал­ся тру­дам по устрой­ству сво­ей ра­зо­рен­ной епар­хии, об­ра­щая за­блуд­ших, ру­ко­по­ла­гая священни­ков, пред­ста­тель­ствуя пе­ред вла­стя­ми за обез­до­лен­ных. Од­на­ко глав­ным на дан­ный мо­мент он счи­тал борь­бу с Уни­ей, по­это­му про­дол­жил в сво­их по­сла­ни­ях об­ли­чать гре­ко-ка­то­ли­ков и по­ста­нов­ле­ния Фло­рен­тий­ско­го со­бо­ра. Осо­бое зна­че­ние име­ло на­пи­сан­ное в июле 1440 го­да Окруж­ное по­сла­ние, обращенное ко всем пра­во­слав­ным хри­сти­а­нам Во­сто­ка. Это вы­зва­ло край­нее недо­воль­ство уни­а­тов и гнев им­пе­ра­то­ра, за что свя­той был аре­сто­ван во вре­мя сво­е­го пу­те­ше­ствия на Афон на ост­ро­ве Лим­но­се и про­был в за­клю­че­нии 2 го­да, стра­дая от бо­лез­ни, же­сто­ко­го кли­ма­та и мно­го­чис­лен­ных ли­ше­ний. Ту­рец­кий флот пы­тал­ся за­хва­тить ост­ров, но неудач­но. Свое неожи­дан­ное из­бав­ле­ние от оса­ждав­ших ост­ров ту­рок жи­те­ли Лим­но­са объ­яс­ня­ли мо­лит­вен­ным пред­ста­тель­ством свя­ти­те­ля Мар­ка, ибо их спа­се­ние на­ча­лось от то­го места (кре­по­сти Мунд­рос), где свя­ти­тель пре­бы­вал в за­то­че­нии.

В 1442 го­ду, в день па­мя­ти свя­тых сед­ми Ефес­ских от­ро­ков (4 ав­гу­ста или 22 ок­тяб­ря), свя­ти­тель Марк был осво­бож­ден по рас­по­ря­же­нию им­пе­ра­то­ра. В сти­хо­тво­ре­нии по это­му слу­чаю ар­хи­пас­тырь бла­го­да­рит святых Ефес­ских от­ро­ков за пред­ста­тель­ство и по­мощь. Вер­нув­шись в Кон­стан­ти­но­поль, свя­ти­тель Марк про­жил здесь до сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны в 1457 го­ду. Бо­жий Про­мысл су­дил ему быть бор­цом за пра­во­славие до по­след­не­го ча­са.

В над­гроб­ном сло­ве свя­ти­те­лю Мар­ку Ге­ор­гий Схо­ла­рий ска­зал: «Я мо­гу сви­де­тель­ство­вать о пра­вед­но­сти усоп­ше­го от­ца на­ше­го, что, бу­дучи еще юно­шей, и преж­де чем он умерт­вил свою плоть о Хри­сте, он был уже пра­вед­нее пу­стын­но­жи­тель­ству­ю­щих от­шель­ни­ков, и что, от­бро­сив от се­бя все мир­ское для Хри­ста и при­няв иго по­слу­ша­ния Бо­гу, он ни­ко­гда не укло­нил­ся от него, ни­ко­гда не увлек­ся су­е­тою ми­ра се­го, не пре­льщал­ся вре­мен­ною сла­вою его и до са­мой смер­ти со­хра­нил пла­мен­ную лю­бовь ко Хри­сту».

Источник Азбука.ru

(99)