Митрополит Феодор: «Встать пред Богом честно ты сможешь лишь тогда, когда с людьми поступал таким же образом»

Слово митрополита Волгоградского и Камышинского Феодора после Божественной литургии в день памяти благоверного князя Феодора Ростиславича Черного, Смоленского, Ярославского чудотворца, и чад его Давида и Константина.

Ваши Преосвященства, Ваше Высокопреподобие, Преподобие, досточтимые отцы, братья и сестры. Благодарю всех вас за то, что вы нашли возможность сегодня прийти в этот храм и почтить память наших святых покровителей – благоверных князей Феодора, Давида и Константина.

Господь судил мне получить имя святого благоверного князя Феодора от рук архиепископа Михея. Принимая монашеский чин, я ожидал любое другое, но никак не это. А Владыка вложил не только смысл, но и любовь, и спрашивал:

– Тебе имя-то понравилось? Ты понимаешь, что князь – не простой человек в твоей жизни?

Осознание не только величия жизненного подвига князя Феодора и его чад Давида и Константина, но и духовной глубокой связи с моей жизнью открылось не сразу. Я думаю, что до сих пор до конца оно не открылась, но постепенно Господь его раскрывает в моём уме, моём сердце. И от этого ещё больше проникаешься трепетом, священным ужасом и любовью к промыслу Божиему и к тем святым рукам, которые благословили меня на этот путь иноческого делания.

Апостол Павел писал к Тимофею о том, что благочестие на все потребно, ибо даёт обетование и в настоящей жизни, и в будущей. Но жизнь благочестивая для людей, живущих в миру, порой недостижима не в силу того, что они физически не могут так жить, а в силу того, что они уму своему не позволяют даже думать в этом направлении. Они решили: «Нет, это невозможно. Нереально. Такая суета, много попечений: семья, дети, внуки, работа, друзья, надо это успеть, дачу ещё нужно вскопать, ягоды собрать… Какое тут благочестие, друзья мои? Так уж где-нибудь хоть сзади, да в том стаде».

Но посмотрим на образ жизни преподобного Фёдора. Человек явно не провёл жизнь в праздности. Он был обременён не только семейными узами, но и узами власти. Он заботился и о княжестве своём, и о народе своём, и множество людей ему приходилось принимать и судить как верховной законодательной и исполнительной власти своего княжества.

К нему шли и калики перехожие, и больные, и хромые, и вдовицы – все просили у него защиты, помощи, в том числе от несправедливого суда и притеснения сильных и богатых мира сего. Для каждого он находил время, доброе слово, возможность помочь.

При этом он развивал своё княжество не только в экономическом плане, в плане военного укрепления, но и заботился, чтобы земля ярославская, в которой он прожил значительное время жизни и там закончил земные дни свои, развивалась духовно и Богу угождала. Строил храмы, украшал монастыри, да и сам всегда душой стремился к жизни уединённой, к тому разговору, интимной беседе, которую никто не слышит – ни одна душа, ни одно ухо, только человек и Бог.

Это желание он сохранил в своём сердце. Пронёс его, как трепетное пламя свечи, хотя и ветры дули, и земля, казалась бы, уходила из-под ног, и восставали не только враги, но и родственники на него – лишали его княжеского удела. Но, всегда веря промыслу Божиему и сохраняя в себе, в своём сердце глубокую веру, он шёл путями Евангельского учения, дорогой спасения своей души.

Через этот путь с ним спасались многие и многие люди. Не случайно, когда он почувствовал немощь и уже, как говорится, зрел к смерти, повелел отнести себя в Спасо-Преображенский монастырь и там принял постриг.

Удивительное дело (такого в истории Церкви не случалось больше) – он остановил чинопоследование, потому что пришло к нему огромное число людей. Летопись описывает, что женщины оставляли своих грудных детей, все заботы, и бежали проститься со своим отцом, на коленях просить прощения и благословения. Они свято верили, что благословение родителей укрепляет основание домов, а благословение духовного отца созидает к жизни вечной. Князя Феодора воспринимали и как духовного отца, и как отца по существу – отца города, отца княжества. Искренне к нему так относились.

Они собрались в огромном количестве – и старые, и молодые. Стенанием и плачем наполнилась вся округа. Пришлось прервать постриг.

Он стал у всех просить прощения, всех благословлять, потому что прийти пред светлые очи Божии, встать пред Богом честно ты можешь лишь только тогда, когда с людьми поступал таким же образом. Сначала он прощался с каждым из горожан, просил прощения, о том, что может быть, он, как князь, как правитель, как христианин, что-то не недосмотрел или кому-то не уделил внимание.

Полночи они прощались друг с другом, и уже под утро окончен был чин монашеского пострига, началось утреннее богослужение. И на чтении кафизмы он предал свою душу в руце Божии.

Можно ли было сказать, что Ярославский удел был неустроен? Это было одно из самых богатых княжеств во всех отношениях. Как удавалось Феодору все совмещать в своей жизни? У него было самое главное: желание. И господь это его благое желание благословил.

Вот и мы, возлюбленные братья и сестры, если будем иметь желание свою жизнь, своё служение Богу принести, то Господь его благословит и исполнит. Главное, относиться ко всему, что есть в нашей жизни, не как к собственности, а как к тому, что нам дали во временное пользование. Не прилепляться, использовать, как говорится, по всей возможности, но легко брать и легко отдавать, памятуя, что мы сами странники в этой жизни – нагими пришли в этот мир, нагими из него и уйдём. Самое главное сокровище, которое собирает человек, находится в его сердце.

Богатого духовно князя Феодора мы сегодня прославляем. Он может сказать совершенно откровенно и чистосердечно: «Се, аз и дети, яже ми даде Бог» (Ис. 1:18). Но говорит он так не только о своих кровных сыновьях Давиде и Константине, но и о тех, кого он приобрёл духовно своими трудами, своими молитвами.

Верю, что и мы относимся к его семье не только потому, что живём на земле Волгоградской, но потому что любим его и чтим его святую память.

Всех причастников поздравляю с принятием Святых Христовых Таин.

Благодарю за поздравление с тезоименитством, прошу ваших усердных горячих молитв о моем убожестве. Не будем забывать, что Господь любит, когда мы молимся друг за друга.

(43)